Значит, это все-таки был не Том.
Сначала Рэчел восприняла этот факт почти с облегчением. После всего, что случилось прошедшей ночью, она могла не гадать больше, жив Томас или погиб, и если жив, то что помешало ему дать знать о себе раньше. Теперь, по крайней мере, Рэчел твердо знала, что Том не лгал ей и не скрывался от нее все это время.
Что касалось незнакомца, то теперь Рэчел больше думала не о его сходстве с Томасом Шериданом, а о тех чертах, которые отличали двух мужчин друг от друга.
Во-первых, ее ночной гость был на несколько лет младше Тома — Рэчел дала бы ему не больше тридцати пяти — тридцати шести. Во-вторых, его глаза были другого цвета. В-третьих… В-третьих, он просто был другим, хотя внешне они были поразительно похожи. Вспоминая лицо незнакомца, Рэчел даже готова была поверить, что у каждого человека где-то на земле есть двойник.
Итак, подвела она итог, в Ричмонде появился человек, который похож на Тома, который знает ее по имени и который, похоже, вот уже несколько дней следует за ней повсюду.
Зачем?
Этот вопрос Рэчел продолжала задавать себе даже после того, как утром она вернулась домой, где ее ждали встревоженные Фиона и Кэмерон и где не переставая звонил телефон. Звонки были от ее друзей, и Рэчел была приятно удивлена тем, как много людей в Ричмонде все еще помнят ее. Однако в перерывах между звонками, на которые Рэчел отвечала с удовольствием, ее как будто магнитом тянуло к окну, выходившему на подъездную аллею. Там она останавливалась и надолго замирала, выискивая взглядом знакомый силуэт.
Но он так и не появился, и главный ее вопрос, на который только он мог дать ответ, так и остался невыясненным. Рэчел по-прежнему не знала, кто этот человек и зачем он преследует ее.
К вечеру понедельника недоуменное нетерпение и смутная тревога охватили Рэчел с такой силой, что она стала всерьез задумываться о том, не дать ли ей в газету объявление, в котором она могла бы попросить таинственного молодого человека, оказавшегося свидетелем аварии, позвонить по указанному телефону. Но в конечном итоге она так и не решилась этого сделать, хотя мысль казалась ей не такой уж и глупой. Во всяком случае, звонок незнакомца мог положить конец ее терзаниям.
Между тем за два выходных дня ни Фиона, ни Кэмерон не заметили ее взвинченного состояния, а если и заметили, то не подали виду. Грэм был единственным, кто ей что-то сказал, когда в понедельник утром Рэчел приехала в его офис, чтобы подписать бумаги.
— Ты выглядишь подавленной, — задумчиво произнес он, откидываясь на спинку кресла и внимательно ее разглядывая. — Последствия аварии, не так ли?
— Наверное. — Рэчел постаралась сказать это как можно увереннее. — Знаешь, теперь мне кажется, что каждый человек обязан хотя бы раз в жизни врезаться в дерево. После этого на многое начинаешь смотреть… по-другому.
— На что, например?
Рэчел пожала плечами.
— Ну, на многое — на то, о чем раньше не задумывался. Впрочем, сейчас я не хочу об этом говорить. Главное, что я должна тебе сообщить, это то, что я раздумала продавать дом.
Если Грэм и удивился,то не подал виду.
— Даже Кэмерону? — уточнил он.
— Да, — кивнула Рэчел.
— А как насчет доли в предприятии отца?
— Я пока не решила. Впрочем, бизнес — это совсем другое. А дом… Папа и мама очень его любили, и мне кажется, что они каким-то образом продолжают жить в этих стенах. Пусть не во плоти, но…
Рэчел изо всех сил старалась сдерживаться, но голос ее предательски дрогнул, и несколько секунд она молчала, не в силах продолжать. Грэм протянул ей платок, но Рэчел отрицательно покачала головой, и он поспешно сунул его в карман.
— Дело в том, — снова заговорила Рэчел, немного успокоившись, — что в субботу я начала разбираться в их комнатах. Я перебрала все их вещи и… Ты не поверишь, но я вдруг поняла, как близки мне были отец и мать. Когда я представила, что их личные письма, папины любимые книги, мамина коллекция старинных носовых платков — все будет уложено в коробки с номерами и сдано на хранение до лучших времен, — например, когда у меня будет более просторная квартира, — я поняла, что не имею на это права. Подумать только, что я могла хладнокровно планировать нечто подобное! Это… это было бы неуважением к их памяти. Нет, я не могу продать дом. К тому же это и мой родной дом тоже. Я была в нем счастлива.
На самом деле Рэчел даже не начинала разбираться в комнатах родителей. Единственное, на что она решилась, это открыть дверь, сделать два шага внутрь и сесть в любимое отцовское кресло-качалку, которое служило еще ее деду. Почти час она сидела неподвижно, роняя тихие слезы и размышляя, потом встала и вышла, плотно закрыв за собой дверь. И тем не менее ее решение не продавать дом было окончательным и твердым.
Грэм улыбнулся.
— Что ж, денег, чтобы содержать усадьбу в порядке, у тебя хватит. Я хотел бы только знать, переедешь ли ты в Ричмонд и будешь время от времени уезжать в Нью-Йорк или наоборот — сохранишь свою квартиру на Манхэттене и станешь проводить здесь уик-энды? Что больше подходит для твоей работы модельера?
Рэчел вздохнула.
— Я еще не знаю. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что сейчас я не могу позволить себе перебраться в Ричмонд насовсем. Для того чтобы сделать себе имя, необходимо работать в одном из центров модной индустрии. То есть в Нью-Йорке.
— Но это для тебя важно? Об этом заставила тебя задуматься авария?
Рэчел кивнула.
— Пойми меня правильно, я вовсе не гонюсь ни за славой, ни за успехом, хотя это тоже вещи немаловажные. Больше всего меня привлекает возможность творческой работы, а моделирование одежды — это единственное, что я умею делать. Мне трудно это объяснить, но каждый раз, когда я вижу, как моя идея, вначале — смутная, неясная, начинает постепенно обретать форму, облекаться сначала в чертежи, в выкройки и, наконец, превращается во что-то материальное, в реальную вещь, я испытываю самый настоящий восторг. Увидеть свое платье сначала на манекенщице, а потом знать, что его купят, будут носить с удовольствием, — это ли не радость?!
— Я, конечно, не знаю всех тонкостей, — заметил Грэм, — но, по-моему, тем же самым ты могла бы с успехом заниматься и здесь, в Ричмонде. Открой свой бутик, начни торговать малосерийными или уникальными изделиями… Дело должно пойти. Закажи ярлыки с надписью «Рэчел Грант, Ричмонд. Эксклюзивный дизайн», и местные дамы слопают это за милую душу. Пройдет немного времени, и за твоими моделями станут ездить из Нью-Йорка.
Рэчел сразу поняла, что Грэм прав. Это могло сработать. И не просто сработать: если она с самого начала поставит дело должным образом, ее мог ждать настоящий, большой успех. Правда, для этого надо было изрядно потрудиться, но Рэчел не боялась работы. Она только удивлялась, как это не пришло в голову ей самой.
— Да, это возможно, — задумчиво проговорила она. Грэм, все больше воодушевляясь, продолжал:
