– Ты выглядишь прекрасно, Элизабет. – Сказал Джеймс
и поцеловал меня за ухом, вызвав во мне дрожь.
***
Мы вошли в большой зал, где, как я и думала, было около сотни людей. Я несколько раз пригладила пальто, тем самым привлек внимание Джеймса, который отрицательно покачал головой.
В зале была небольшая сцена, на которой стоял стол, а рядом с ним невысокий стул. На столе было несколько стопок книг.
Джеймс и я заняли два места в центре пятого ряда от сцены. Слева от меня села светловолосая женщина лет пятидесяти в черных брюках и белой блузке. Я еще раз чертыхнулась про себя, что заявилась сюда в таком неподобающем виде.
Джеймсу нечего было стыдиться. Он был одет в серые брюки и бардовый джемпер, а еще от него вкусно пахло. Гладко выбритый, с чистыми волосами и в очках он выглядел как модель из глянцевого журнала.
Я встала с места и сняла пальто, чувствуя, что сделала только хуже.
– Элизабет, прошу, хватит пытаться выглядеть лучше. – Наклонился ко мне Джеймс.
– Я чувствую себя здесь неловко.
– А вчера подо мной, ты чувствовала себя лучше?
Я быстро бросил взгляд на Джеймса. На его лице застыла мальчишеская улыбка.
Боже, что этот мужчина делает со мной!
Неожиданно в зале потух свет и на ярко освещенную прожектором сцену под бурные аплодисменты вышел смуглый мужчина среднего роста в идеально-дорогом черном костюме. Ему было около сорока, и держался он очень уверенно.
– Шоу начинается. – Сказал Джеймс, когда мужчина сел на стул и поднес микрофон к губам.
– Добрый день, дамы и дамы! – В зале многие рассмеялись и сам мужчина на сцене тоже. – Шучу!
Зал снова погряз в аплодисментах.
– Добро пожаловать, дамы и господа, на презентацию моей новой невероятно-интересной, захватывающей и просто самой лучшей книги!
М-да, кажется, у этого парня все в порядке с самооценкой.
– Кто знает, мое имя. Я вас люблю! Кто не знает его, я вас полюблю, потому что моей любви хватит на всех! Будьте в этом уверены. Я Чарльз Миллер и я – тот, кто потревожит ваш сон на следующие несколько ночей. Ведь, я написал новый триллер, который вам не просто понравится, но и запомнится на всю оставшуюся жизнь!
Я заметила, что Миллер говорил с каким-то южным акцентом. Его убранные назад гелем волосы блестели на свету.
– Вы знаете, что я не люблю много и долго говорить о своих творениях на презентациях. – Тут писатель взял в руки книгу и поднял ее высоко над головой. – Книга называется "Падший демон". И эта история о связи добра и зла, о том какие черные мысли живут в каждом из нас, и как они все хотят вырваться на свободу. В книге каждый найдет что-то особенное и сокровенное для себя. Дамы и господа, прошу вас, будьте осторожны, читая эту книгу! Люблю вас и желаю, чтобы каждый день был лучше прошедшего!
Свет в зале совсем пропал, и через секунду заиграла какая-то до жути знакомая песня. Еще через секунду свет снова появился, и я увидела, что Миллер отчаянно танцует на сцене непонятный танец. Со всех сторон посыпались аплодисменты. Женщина, которая сидела рядом со мной даже вскочила с места и начала стоя аплодировать.
– Мы выжили. – Аплодируя, произнес Джеймс иронично.
Теперь я понимала, почему перед презентацией, если ее можно так назвать, Джеймс произнес "Шоу начинается".
Я не могла судить о презентации Миллера, потому как, никогда не была на подобных событиях, но в своей голове я представляла это все немного иначе.
Некоторые люди, в особенности женщины, начали подходить к сцене с книгами в руках, надеясь получить автограф автора, другие же подходили к столам около окон, желая взять стакан с шампанским.
– Это было странно. – Сказала я задумчиво, когда мы пошли к сцене и встали в очередь за пожилой женщиной в бирюзовой шляпе с широкими полями.
– В этом весь Миллер. Слишком много шика и слишком много говорит, а толку никакого.
Такой характеристики в сторону друга было странно слышать от Джеймса, но я не стала вдаваться в подробности их взаимоотношений.
Каким-то чудом мы быстро подошли к столу, за которым сидел Чарльз Миллер. Вблизи он оказался достаточно приятным мужчиной. Смуглая кожа, белые зубы, греческий нос.
– Неужели это мой старик Лэнсон. – Громко обратился Миллер к Джеймсу и, встав с места, обошел стол, чтобы обнять друга.
– Как обычно, твоя презентация из рук вон как плоха. – Сказал Джеймс, широко улыбаясь.
– Ой, да ладно, Лэнсон. – Похлопал Миллер друга по спине. – Танец то тебе должен был понравиться. Я его целый день составлял.
Миллер громко засмеялся, закидывая голову назад.
– К сожалению, я стал свидетелем этого ужасного зрелища.
Чем больше я слушала Миллера и Джеймса, тем больше понимала их отношения. Они подшучивали друг над другом, но никто не обижался.
– Вот, держи, милая, твоя книга. – Обратился ко мне Миллер, протягивая свою книгу.
– Это Элизабет Роув – моя студентка. – Перебил его Джеймс, успев взять книгу.
– А-а, значит, она с тобой. – Улыбаясь, сказал Миллер, разглядывая меня с головы до ног.
– Приятно познакомиться, мистер Миллер. – Сказала я и быстро пожала его руку.
– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, мисс Роув. – Хитро щурясь, ответил Миллер. – Вы можете называть меня по имени.
– Вы тоже. – Мягко улыбнулась я.
К нам подбежала молоденькая девушка в зеленой юбке-карандаш, белой блузке и на высоких каблуках.
– Извините, мистер Миллер. – Обратилась она к Чарльзу. – Вас ждут другие поклонники. Я думаю, нужно всем уделить время.
– Конечно, Саманта, ты права. – Ответил Миллер и обратился к нам. – Встретимся через полчаса в "Белой карете". Я угощаю.
10 глава.В ресторане были заняты почти все столы, и это меня немного удивило, ведь, по ценам в меню я поняла, что это место не для бедных. С моей стипендией мне здесь точно делать было нечего.
Заведение было пропитано шиком. Серо-голубые стены с картинами в черных рамках, белый потолок, диваны с маленькими подушками и кресла были обшиты кожаным материалом, деревянные столы блестели на свету.
– Не знала, что в Дареме есть такие места. – Сказала я, разглядывая замысловатый узор салфетки.
– Вы давно здесь живете, Элизабет? – Спросил Миллер, отдавая меню официанту, который был одет в белоснежную рубашку, черные брюки и жилетку.
Я заказала салат с креветками и воду без газов. Джеймс и Миллер выбрали говядину в клюквенном соусе с картофелем.
– Почти четыре года.
