поводу. Он решил обсудить с мальчиками их поведение по отношению к их другу Гермионе, которая пролила из-за них немало слез. Во-первых, они отчитали Гермиону за то, что ее сомнения в свойствах держателя для метлы привели к тому, что метлу конфисковали на несколько недель для проверки. Затем Рон продемонстрировал Гермионе свое недовольство, потому что ее кошка съела крысу Рона Коросту. Хотя Хагрид очень переживает за своего любимого Клювокрыла, он гораздо больше обеспокоен отношением мальчиков к Гермионе: «Должен вам сказать, что надо ценить друга больше, чем крыс и метлы. Вот так… У Гермионы добрые намерения» (УА).
Забота Хагрида о благополучии Гермионы, его обеспокоенность плохим обращением мальчиков со своим другом становятся важнее, чем защита Клювокрыла. По мнению Хагрида, не только у Гермионы «добрые намерения». Именно эта забота о потребностях другого человека — то есть внимание к другому, а не только к себе самому — и оказывается важнейшей оставляющей настоящей дружбы. Что же это означает? То, что хороший друг — это тот, кто, обладая добрыми намерениями, действует во благо? Идеи Аристотеля помогут нам увидеть, что для настоящей дружбы требуется нечто большее.
Дружба по Аристотелю
Хотя Аристотель жил более 2300 лет тому назад (384–322 гг. до н. э.), ему удалось исследовать почти все интересные и важные философские проблемы. Конечно, нельзя утверждать, что он сказал последнее слово по этим вопросам — в философии вообще навряд ли можно сказать последнее слово, но он передал нам свое ценное понимание многих важных проблем. Это, в частности, касается и проблемы дружбы, которую Аристотель тщательно анализирует в двух книгах «Никомаховой этики»[21].
При определении настоящей дружбы Аристотель начинает со следующего утверждения: если мы любим кого-то или что-то, то делаем это потому, что объект нашего чувства для нас приятен, полезен или хорош[22]. Это означает, что любовь — понятие очень емкое, относящееся к широкому спектру отношений. В этом нет ничего удивительного. Мы можем начать сужение понятия любви, говоря о такой ее разновидности, как дружба, с того, что будем рассматривать только отношение к живым существам. Когда мы говорим, что любим мороженое, все отлично понимают, что это означает «мы любим есть мороженое». Было бы странным, если бы мы стали постоянно проверять температуру в морозилке, чтобы удостовериться, что нашему мороженому там комфортно. Мы не заботимся о благе неодушевленных объектов. Но, как отмечает Аристотель, в дружбе мы проявляем заботу о других, а не только о себе самих[23].
Итак, в дружбе для нас важно не столько то, что мы получаем какую-то выгоду или удовольствие от этих отношений, сколько наше желание доставить удовольствие или принести пользу другому человеку. Главное в дружбе — это двусторонние отношения. Эти отношения и являются частью тех «добрых намерений», о которых говорил Хагрид. Если бы мы проявили заботу о ком-то, кому до нас нет никакого дела, то такие отношения можно было бы назвать благодеянием, но никак не дружбой. Например, если бы мы спросили Хагрида, что он думает о незнакомце, который дал ему яйцо дракона (ФК), Хагрид, возможно, ответил бы, что он желает незнакомцу добра. Однако сомнительно, что незнакомец вернул бы Хагриду его добрые пожелания. Такие отношения мы вряд ли могли бы назвать дружбой. Итак, в зависимости от того, что именно нам нравится в нашем друге, мы хотим давать и получать приятное, полезное или хорошее в результате этих отношений. Аристотель приходит к выводу о трех типах дружбы[24]. Рассмотрим их по порядку.
Полезные друзья и приятные друзья
Допустим, нам нравится наша подруга Лаура, потому что у нее есть волшебная машина, которая может летать, и мы любим летать на ее машине. Конечно, мы можем предположить, что Лаура тоже получает какие-то выгоды от этой дружбы, но главное, что привлекает нас — это возможность полетать. Если мы и предложим Лауре что-то взамен, то только потому, что хотим летать на ее машине и дальше. В таком случае наша привязанность к Лауре не является истинной. На самом деле нас интересует не сама Лаура, а некоторый случайно связанный с ней факт — в данном случае то, что у нее есть волшебная машина. Более того, нашей любви может прийти конец, если Лаура останется без машины.
Такие взаимоотношения характерны для Волан-де-Морта, который никогда не проявляет интереса к благополучию своих последователей Квиррела и Хвоста. Они для него — просто инструменты; он манипулирует ими, наказывает или награждает их по мере удовлетворения своих потребностей. Было бы очень странно, если бы он вдруг задумался об их благополучии; его интересует только то, как они выполняют приказания.
То же можно сказать и о дружбе, основанной на получении удовольствия. Представим себе, что мы любим нашего друга Алекса за его прекрасное чувство юмора. Вполне возможно, что ему с нами тоже интересно, но главное, что нам нравится в этой дружбе — это то, что мы можем вдоволь посмеяться над его шутками. Мы можем получить еще больше удовольствия, заставив Алекса тоже посмеяться. Но опять же, основная мотивация наших взаимоотношений — получение удовольствия.
Крэбб и Гойл общаются с Малфоем именно по этой причине. Взамен Малфой получает благодарную аудиторию для своих сомнительных шуточек, а также чувствует себя защищенным в трудных ситуациях. Хотя мы и можем предположить, что их привязанность вполне искренняя, нам трудно представить себе, что они могли бы способствовать совершенствованию друг друга. В лучшем случае Малфой может повлиять на физическое развитие своих друзей, а они, в свою очередь, могут поощрять его упражнения в черном юморе.
Согласно Аристотелю, в обоих описанных случаях нас больше интересует то, что наши друзья могут для нас сделать, а не то, каковы они на самом деле и что их волнует[25]. Волей судьбы Лаура и Алекс обладают тем, что нам так нравится: волшебной машиной и чувством юмора, мы ценим эти качества, но можем найти их и у других людей, хотя, возможно, волшебные машины не так уж часто встречаются. Квиррелу, Хвосту, Крэббу и Гойлу также легко найти замену. Более того. Волан-де-Морт и Малфой пользуются своими друзьями независимо оттого, хорошие они или плохие. Волан-де-Морт, например, прекрасно знает, что его друзья — отвратительные злодеи, а Малфой вообще не задумывается об этом. Но оба они при этом получают от этой дружбы все, что хотят.
Настоящая дружба
Напротив, мы получаем удовольствие от настоящей дружбы именно потому, что отлично понимаем:
