Паб действительно был маленьким, не больше обычной гостиной.
– Еще рано.
– Нет, не рано.
Джек поставил стакан на стойку и вытянул руку ладонью вверх. Он даже не удосужился назвать цену – Майкл разбирался в этом лучше, чем он.
– Иногда мне нравится, когда здесь тихо, – зажимая монеты в кулаке, промолвил Джек. – По крайней мере, можно отдохнуть.
Майкл помолчал и сделал большой глоток.
– В поместье пожар.
– Да, я слышал.
– Машина загорелась.
– Да.
– Все понаехали – и полиция, и врачи.
– Правда? – откликнулся Джек, который не знал подробностей.
– Невилл видел, – кивнул Майкл. – Говорит, полиции было как грязи.
– Думаю, можно не спрашивать, что он делал в поместье.
Оба ухмыльнулись. У Невилла и его жены Дженни была своя конюшня, но кроме седел у Невилла было еще и оружие, и он любил скрашивать свои трапезы дичью.
– А больше он ничего не видел?
– Не-а. Близко подойти он не мог. Там был Грошонг.
– Неудивительно.
– Небось изображает из себя хозяина.
– Само собой.
Майкл отхлебнул из своего стакана.
– Интересно, а что там делали врачи? – задумчиво промолвил он.
– Может, пострадал кто-нибудь из пожарных?
– Может быть.
Их праздные размышления были прерваны стуком входной двери. В паб хлынул поток холодного воздуха, а следом появилась фигура в грязной и рваной куртке, обмотанная толстым шерстяным шарфом. Сзади шел еще один человек. Шарф вокруг его шеи был замотан настолько высоко, что почти скрывал лицо, и тем не менее Майкл мгновенно напрягся и, когда человек подошел к стойке, помрачнел совсем. Джек дернул его за рукав.
– Майкл, пожалуйста.
Майкл не отреагировал на просьбу хозяина и продолжил сверлить взглядом вошедшего. Человек подошел к стойке и встал у противоположного ее конца. Он тяжело дышал, приоткрыв рот, и даже фея на елке понимала, какое он производит на всех впечатление.
– Пинту, пожалуйста, – хриплым, дрожащим голосом произнес он.
Джек почему-то тоже напрягся, хотя, казалось бы, в этой просьбе, обращенной к хозяину паба, не было ничего странного. Он глубоко вздохнул и не спеша двинулся к крану. Майкл продолжал пристально смотреть на посетителя.
Джек наполнил стакан, поставил его на стойку и получил пять фунтов, которые посетитель протянул ему дрожащей рукой. Он положил их в кассу и достал сдачу, меж тем как посетитель уже подносил стакан к потрескавшимся губам. Джек положил сдачу на стойку, а Майкл продолжал пялиться на посетителя.
Тот уже двинулся было прочь от стойки, но внезапно остановился: он словно принял какое-то отчаянное решение, повернулся лицом к Майклу, выпрямился и уже собрался открыть рот, когда Майкл односложно проронил:
– Не надо.
Посетитель вновь развернулся и двинулся к дальнему столику у двери.
– Чертова скотина! – прорычал Майкл, поерзав на своем табурете.
– Майкл, пожалуйста. Только не здесь.
Но Майкл прикинулся глухим. Он сделал большой глоток пива и выпрямился, словно намереваясь слезть с табурета.
– Майкл, – повторил Джек и снова схватил его за рукав, на этот раз уже крепче. – Я же просил тебя, – с силой добавил он. – У тебя есть все основания испытывать к нему неприязнь, но я не хочу, чтобы вы выясняли свои отношения в пабе.
С мгновение казалось, что разборки не избежать, но потом Майкл вновь опустился на место, опустошил свой стакан и громко стукнул им о стойку, что свидетельствовало о градусе сдерживаемой им ярости.
– Еще?
Однако Майкл наградил Джека таким взглядом, который можно было перевести лишь с помощью нецензурных слов.
– Больше не хочу. Я вообще больше не хочу пить здесь. Раз ты наливаешь всякому отребью.
– Ну ладно, брось…
Но Майкл уже поднялся.
– Не волнуйся. Я не буду ничего затевать. – Он двинулся к выходу, кинув по дороге взгляд на сгорбленную фигуру, ютившуюся в углу. Дойдя до дверей, он остановился и громко добавил: – По крайней мере здесь.
И он вышел из паба, оглушительно хлопнув дверью.
Посетитель за все это время ни разу не пошевелился – он не отреагировал ни на крик Майкла, ни на поток холодного воздуха, ворвавшегося внутрь, когда тот открыл дверь, ни на стук двери, от которого вздрогнули стены.
Фетр не нервничала так со времени сдачи экзаменов. Едва открыв большую ярко-красную дверь морга, она почувствовала, что ноги ее не держат и она либо вот-вот упадет, либо взлетит на воздух. Ее встретил крепкий улыбавшийся мужчина с мощным телосложением, густой седой шевелюрой и такими же усами. На нем был синий комбинезон и белые бахилы на ногах. И Фетр бессознательно отметила про себя, что у него добрые глаза.
– Вы, наверное, констебль Фетр, – жизнерадостно заметил он.
Она кивнула.
– Ваш начальник в офисе с доктором Аддисон. Пьют чай. Хотите чаю?
Фетр энергично замотала головой.
– Кажется, мы раньше не виделись? – промолвил мужчина.
– Нет.
– В первый раз?
– Да. – Она попыталась произнести это с вызовом, но не смогла подавить жалобные нотки в своем голосе.
– Тогда я на вашем месте держался бы поближе к двери. И не пытайтесь геройствовать: начнет тошнить, сразу выбегайте.
Это было сказано с такой симпатией, что Фетр улыбнулась.
– Спасибо. Я так и поступлю.
– И поймите меня правильно. Я волнуюсь не о вас, а о себе. Если вас вытошнит на пол, мне потом придется убирать, а если вы упадете и ударитесь обо что-нибудь головой, мне придется составлять протокол и оформлять документы.
Он провел ее в крохотный кабинет, где стояли шкафчик и два письменных стола. За столом у окна сидела доктор Аддисон, держа в своих бледных узких руках кружку с чаем, справа от нее в низком кресле расположился Сорвин. На другой стол опирался высокий седой мужчина, в котором Фетр узнала представителя прокурора, а прислонившись к дверному косяку, стоял фотограф; все покатывались со смеху над какой-то шуткой, только что рассказанной Сорвином. Стоило ей появиться, как все умолкли, в кабинете повисло неловкое молчание, окончательно убедившее Фетр в том, что шутка Сорвина была на ее счет.
– А, Фетр, – воскликнул Сорвин. – Что новенького?
Она прошла мимо фотографа, не обращая внимания на его заинтересованный взгляд. Несмотря на то что он был женат и имел четверых детей, а может, именно поэтому у него была слава бабника. От него пахло виски.
