этот самый пёс сожрал мой телефон, на котором был и оригинал видео, — ответил Туманов и попытался сглотнуть, но у него ничего не получилось.
— Кривляешься, Тимур Николаевич? — прищурившись, спросил у него Валентин Семёнович. — Нехорошо. Жалить кормящую тебя руку каблуком по пальцам. Собака, говоришь, съела? — он смотрел на побледневшего собеседника с презрением, уже жалея о том, что вообще с ним связался. Но слишком уж хороша была перспектива. — А почему тебя она не сожрала, а? Ты-то вкуснее телефона будешь!
— Ей брат не дал этого сделать, — понимая, что уже практически все слова бесполезны, проговорил Туманов.
— Ясно, одни отговорки, — сказал князь Серпухов и тяжело вздохнул, как бы показывая окружающей его вселенной, как тяжело работать с придурками. — Послушай меня, тюлень северный, не видать тебе графини, как своих ушей, ты меня понял? Ты разочаровал меня!
— П-пожалуйста, — взмолился Тимур и едва заставил себя не складывать руки в молитвенном жесте. — Дайте мне ещё один шанс!
— Ни денег, ни протекции не получишь! — продолжал Валентин Семёнович, но затем посмотрел и убедился, что на данный момент достаточно напугал молодого человека. — Если только…
— Сделаю, всё, что только прикажете! Только скажите, а я всё решу! — Туманов чувствовал, как лихорадочно бьётся его сердце почти в самом горле. — Пожалуйста!
— Ладно, — махнул рукой князь Серпухов, словно отмахиваясь от собеседника. — Если не будешь пытаться меня больше обмануть…
— Никогда-никогда! — горячо заверил его Тимур.
— И перестанешь перебивать меня. Тогда я дам тебе последний шанс. Следи за Игорем Николаевичем и докладывай важные моменты. Но специально создавать лишние события для эффекта не нужно. Договорились?
— Да-да-да, я обязательно сделаю так, как скажете! Обязательно! — закивал Туманов.
— А теперь вон, — распорядился Валентин Семёнович. — Работай! Но помни, такое было первый и последний раз.
— Я всё понял, учту! — сумев, наконец, сглотнуть, скороговоркой ответил Тимур Николаевич и скрылся из отдельной комнатки ресторана.
* * *
Николай Григорьевич Туманов примерно в это же время беседовал с Савелием Викторовичем Минеевым в одной из комнат покерного клуба, предназначенной для курения сигар и разговоров.
— Уж простите, что так получилось, — сказал Туманов и развёл руками, вымученно улыбаясь. — Просто Игорь всегда вёл себя нахально, но я не ожидал, что он так по-хамски будет общаться с вами.
— То, что общался так, это ещё ничего, — ответил на это Минеев, — а вот то, что вычистил мой сейф, тут, конечно, к нему есть вопросы.
— Надеюсь, не ко мне? — робко поинтересовался Николай Григорьевич. — Всё-таки нас с вами связывает давняя дружба…
— Всё так, мой друг, — ответил на это Минеев и покровительственно кивнул. — Всё так. Поэтому у меня к вам претензий и нет. Вы хотели обсудить возможность вернуться в клуб, как я понимаю?
— Не только, Савелий Викторович, — ответил на это Туманов. — Далеко не только за этим. Дело в том, что мне, возможно, потребуется ваша помощь в некоторых щекотливых вопросах.
— Сумели заинтриговать, — проговорил Минеев, приподнимая бровь. — Я — весь внимание.
— Дело в том, что мой тесть, кажется, сошёл с ума, — выпалил Туманов и остановился, подбирая дальнейшие слова.
— Ну это давно ни для кого не секрет, — ответил Савелий Викторович, наливая себе в пузатый бокал янтарную жидкость, но не предложив того же собеседнику. — Последние полгода он, говорят, вообще никого не узнаёт. Хотя в связи с последними событиями стал чересчур активен вроде бы.
— Не узнавал, — согласился с Минеевым Николай Григорьевич. — И да, в последние три дня он стал слишком активен. С перегибом. Об этом я и хотел поговорить.
— Что же, я вас слушаю, — проговорил Савелий Викторович и отпил из своего бокала, пристально глядя на собеседника. Врождённое чувство выгоды подсказывало ему, что это сделать нужно. — Чем смогу, обязательно помогу.
— Так вот, — продолжил Туманов, собирая мысли в единый ком, так как он решил довериться Минееву в решении своих непростых проблем. — Есть основания полагать, что дед Озеров окончательно спятил и переписал всё своё имущество на Игоря. То есть вообще всё, — подчеркнул он и нервно сглотнул. — А также деньги, счета и прочее.
— То есть и тот дом, в котором ныне живёт твоя семья? — прищурившись, спросил Минеев.
Туманов на это ответить не мог, а просто кивнул с потерянным видом.
— Это очень нехорошо, — согласился Савелий Викторович. — А что же вы хотите от меня, дорогой?
— Полагаю, что это завещание можно опротестовать, — ответил на это Туманов и с мольбой поглядел в глаза Минееву. — Мне бы знающих в этом толк юристов, — он решил не тянуть особо, а сразу раскрыть все карты. — Слышал, что у вас есть толковые крючкотворцы, которые смогут под орех разделать моего младшего сына и позволят получить всё причитающееся мне по закону. А я в долгу не останусь!
— Это я знаю, — задумчиво проговорил Савелий Викторович, потягивая из бокала янтарную жидкость. — И ни секунды не сомневаюсь, что вы говорите правду. Но надо придумать основания, по которым мы сможем оспорить новое завещание.
— Так вы же сами сказали, — пожал плечами Туманов и весь наклонился вперёд к собеседнику, понимая, что сейчас решается его судьба, — что все знают, старик не в себе. Нам бы доказать его недееспособность, и тогда все бумаги, подписанные им в последнее время, не будут играть никакого юридического веса.
— А это идея, — согласился Минеев, вставая, после чего подошёл к окну и принялся разглядывать даль, открывавшуюся ему. — Думаю, что это будет вполне по силам моим законникам. Но, поймите, это будет достаточно дорого стоить.
— Я же говорю, что не останусь в долгу, — проговорил Николай Григорьевич, подавляя желание вскочить и встать рядом с хозяином кабинета. — Выполню любые требования, которые сочтёте нужным.
— Мне нужно это обдумать, — ответил на обещание Туманова Минеев. — Посоветоваться с ребятами. Но предварительно я отвечу вам согласием. И поверьте, друг мой, это только потому, что желаю помочь вам.
— Конечно-конечно, — быстро отозвался Туманов. — А какие ещё могут быть мысли?
— Не хочу, чтобы подумали, будто я делаю это из личной мести
