Мы с сестренкой ездили в концертный зал Mothers в Эрдингтоне, мидлендскую версию лондонского клуба Marquee. Там я увидел Zeppelin и Pink Floyd и, кажется, однажды вечером, хорошенько нарезавшись, увидел Earth, еще до того, как они стали Black Sabbath.
Когда выдавался свободный вечер, я заваливался в «Утенка» и напивался. В дрова. Я реально уходил в запой и легко заливал в себя одну кружку крепкого эля за другой, а сверху засыпал таблетками нитразепама. Когда бар закрывался, во мне просыпался инстинкт почтового голубя, и я, шатаясь, брел домой.
Однажды в пятницу вечером Сью привезла меня в бар, и я выжрал шесть кружек эля и таблетку нитразепама. По дороге домой я блевал из окна ее машины. Утром, ничего не помня, проснулся от сердитого голоса Сью внизу. Она упрашивала отца:
«Пап, я вчера вечером отвезла Роба в "Утенка", и он мне всю дверь в машине заблевал! Он до сих пор в отрубе, а я на работу опаздываю – можешь, пожалуйста, вымыть дверь?»
Он вымыл. Понятия не имею, почему он не вытащил меня из постели и не заставил мыть.
Но Сью и сама была далеко не ангел. У сестры был беспечный период, она была неуправляемой. Помимо того что она работала в парикмахерской, она была еще и моделью в местном фотоагентстве, поэтому научилась недовольно дуться и носила облегающие шорты.
У меня к этому времени уже была приличная коллекция пластинок, и однажды вечером, когда диджей на рок-дискотеке в «Утенке» заболел, я вызвался его заменить. Приехал и понял, что, оказывается, кручу пластинки в перерывах между выступлениями танцовщицы – Сью! Мне хотелось защищать сестренку и очень не нравилось, когда ее жадно пожирали глазами всякие парни[32].
Если «Утенок» был закрыт или мы шли к кому-нибудь домой, я не спал всю ночь и, шатаясь, утром, все еще пьяный, брел на работу. К счастью, я был боссом, поэтому никто не мог мне ничего сказать. И казалось, что магазин приносит прибыль.
Есть один давний городской миф о том, что, прежде чем стать певцом, я снялся в порнушке. Этот маленький эпизод есть даже в «Википедии», и все мы, разумеется, знаем, что там написана истинная правда, верно? Ну, не совсем. Вот как все было.
По дороге на работу я проходил мимо нескольких дешевых магазинчиков в реконструированных зданиях викторианской эпохи. Они были там издавна, и в основном в них продавались всякие безделушки, либо это был ремонт пылесосов… Но за одной обшарпанной дверью, где отходила краска, находился магазин интимных товаров.
После воскресной поездки с геем и фотокниги Боба Майзера мне была любопытна порнография, и время от времени после работы я туда забегал. Магазин был размером с гостиную, и там были непристойные книги и порножурналы из Амстердама, висевшие на стенах в целлофановых пакетах.
Гей-журналы тоже были. Как ни странно, я себе так и не купил, но подружился с продавцом, и мы часами болтали о музыке. Однажды вечером по дороге домой после работы я зашел к нему, и он меня кое о чем попросил.
– Слушай, Роб, я следующие пару выходных занят – не присмотришь за магазинчиком? Я те заплачу.
– Да, без проблем!
И на выходных, две недели подряд, я работал директором магазина порнопродукции. Было круто.
Приходило немало женщин, потому что игрушки для секса и фаллоимитаторы там тоже были, но, как правило, захаживали мужики. Я сразу же мог сказать, что это за парень, как только он входил в дверь: «А, этот купит журнал с большими сиськами!» Я редко ошибался.
По дороге домой я много куда заходил. Помимо магазинчика с порно захаживал и в общественный туалет с целью найти партнера для секса.
Прямо рядом с магазинами одежды в центре Уолсолла находился подземный туалет викторианской эпохи с решетками возле входа. Я ошивался поблизости, пока не замечал симпатичного парня, идущего справлять нужду, а потом незаметно спускался вслед за ним.
Я пытался прикинуть, он пришел только помочиться или, может быть, хочет чего-то еще. Разумеется, 99 из 100 приходили справить нужду, но, если я хоть слегка пронюхивал, что он пришел не только поссать, я старался встретиться с ним взглядом и улыбнуться.
Я чертовски рисковал. Раньше геям прилично доставалось, и я знал, что рискую столкнуться с жесткой гомофобией. Нет, ну а что мне было делать? Жутко неприятно, что приходится подвергать себя опасности, пытаясь познакомиться с мужчиной.
В неприятности я ни разу не попал, за исключением странного подозрительного взгляда или вопроса: «Те какого хера надо?» Крайне редко мне везло и удавалось в панике быстро кого-нибудь полапать Но в основном я устало тащился обратно в Бичдэйл, подавленный, как рыбак, который так и не смог подцепить на крючок ни одного члена.
Меня это расстраивало… да и с музыкой ничего не получалось. Пылающее пламя на бензобаке мотоцикла не смогло разжечь огонь в группе Lord Lucifer, и мы развалились. Однако на следующий проект я возлагал куда большие надежды.
Я подружился еще с несколькими ребятами на местной музыкальной сцене, и мы сколотили группу под названием Hiroshima («Хиросима»). Парень по имени Пол Уоттс играл на гитаре, а Ян Чарльз – на басу, но лучше всего общение клеилось с нашим барабанщиком – дружелюбным, но дерганым парнем по имени Джон Хинч.
Hiroshima играли музыку, которую я и сам в то время слушал: очень громкий прогрессивный блюз-рок. Слушая старые блюзовые пластинки – и видя выступления Мадди Уотерса в Бирмингеме, – я загорелся идеей купить себе губную гармошку. Я соблазнительно играл на «арфе», как мы, меломаны, ее называем. И получалось неплохо.
Джон Хинч жил в Личфилде, по сравнению с Уолсоллом это был очень зеленый город среднего класса, и вечерами мы репетировали в церковном зале недалеко от его дома. Hiroshima не исполняли чужих песен, но я не уверен, что в наших собственных «песнях» была хоть какая-то структура: мы просто бренчали и мычали.
Возможно, именно поэтому пара наших концертов в пабах, которые нам удалось сыграть, была ничем не примечательна. Все, что я помню – это парней с кружкой пива в руке. Они посмотрели на нас, пожав плечами, и ушли в конец бара.
И до меня дошло, что с Hiroshima музыкального успеха мне не видать… Как вдруг замечательная возможность свалилась буквально с неба.
Все было предельно просто.
Сью перестала наглаживать гриву Льву Брайану и начала встречаться с дружелюбным парнем по имени Ян Хилл, с которым познакомилась в «Утенке». Ян был басистом группы Judas Priest, которая уже некоторое время ошивалась в местных клубах.
Недавно у них возникли проблемы. Вокалист с барабанщиком ушли, и нужна была замена. Однажды Сью рассказала мне об этом – затем замолкла и посмотрела на меня.
– А знаешь, Роб, тебе стоит попробовать, – предложила она.
