– Держи, будешь управлять.
– Принял.
Узкая дорога под нами начала извиваться вокруг себя, взбираясь по крутому предгорью. При виде надвигающихся гор я не удержался и взял выше. Всего каких-то две сотни футов, и мы уже летим сквозь облака. Мир начал пропадать из виду на несколько секунд. В самой верхней точке перевала горы подобрались к нам на восемьсот футов. Пустая дорога проходила через густые джунгли. Высокий холм под названием Гонконг-хилл указывал на расположение нашего лагеря, в десяти милях впереди.
– Внизу полно укромных мест, – произнес я.
– Да уж, – тихо отозвался Лиз, осматривая леса.
С высоты Вьетнам казался необъятными зелеными джунглями. Идеальное место для ведения партизанской войны, особенно если воевать на стороне партизан.
– Да уж, – повторил Лиз.
Облака впереди расступились, и джунгли вышли из тени, обдав нас зеленой листвой. Лиз дотянулся до радио и переключился на частоту роты. Я почувствовал, как колыхнулась ручка управления, когда он зажал кнопку связи.
– Пастор-база, вызывает Восемь-семь-девять, – номер нашего борта.
– Принял, Пастор восемь-семь-девять. Выкладывайте.
– Пастор восемь-семь-девять у перевала. Куда садиться?
– Пастор восемь-семь-девять, свяжитесь с зоной «Гольф», они проведут вас до места посадки. Мы располагаемся в южной части лагеря, третий ряд. Отправим вам кого-нибудь навстречу. Прием.
– Прием, Пастор-база. Восемь-семь-девять, конец связи.
Когда земля нырнула вниз перед Ан Кхе, я ослабил рычаг общего шага и пошел на медленное снижение. Прямо перед нами, к северу от дороги, торчал Гонконг-хилл, южная граница лагеря «Рэдклифф». Зона «Гольф» с расчищенной вертолетной площадкой находилась у самых джунглей.
– Зона «Гольф», Пастор восемь-семь-девять, в пяти милях к востоку, ждем посадку. Прием.
– Принял, Пастор восемь-семь-девять. Вам открыт прямой заход к югу, на третий ряд. Вас встретит проводник.
Мимо восточной границы лагеря бежала захудалая речка Сонг Ба. На две мили южнее, возле деревни Ан Кхе, она разрасталась до сотни ярдов в ширину. Рядом с речкой, между деревней и лагерем, находилась короткая взлетная полоса, построенная французскими войсками. Теперь она использовалась самолетами нашей дивизии.
Лиз принял инструкции от зоны «Гольф», и я взял правее, чтобы сделать круг, подлететь к лагерю с южной стороны и зайти на прямую посадку.
– Держи высоту, пока не приблизимся к полосе, – велел Лиз.
– Понял.
Солнце сияло, пока мы кружили над северной частью джунглей и разворачивались к югу, чтобы зайти на третий ряд. Я начал снижение примерно в миле от полосы, на высоте в тысячу футов. Наш передовой отряд проделал огромную работу. Зона «Гольф» была утыкана тысячами пеньков. Вокруг торчал густой лес.
– Пастор восемь-семь-девять, готовы к посадке.
– Восемь-семь-девять, разрешаю.
Я сбросил шаг и потянул ручку управления к себе, чтобы выровнять машину для посадки. Вершина холма Гонконг начала вырастать на горизонте справа, пока я шел на снижение. Подобравшись к зоне «Гольф», мы увидели крайне ухабистое поле.
– Ты только глянь на эти пеньки.
– М-да уж.
Шесть прямых рядов параллельно стоящих вертолетов были разделены дорогами для автотранспорта, которые пролегали через грязь, овраги и ухабы. Палатки цвета хаки, грузовики, прицепы-цистерны, джипы и люди беспорядочно рассредоточились по расчищенной области в самом конце южной части зоны «Гольф», где нам теперь предстояло жить.
На высоте пятисот футов я залетел в просеку среди деревьев, формирующих северную границу лагеря. Начало зоны все еще было в пятистах футах от нас. Находясь между деревьями, я видел сотни походных палаток. Тысячи наших солдат располагались по извилистому периметру, охраняя остальных. На высоте двухсот футов я начал резко замедляться и выравнивать «Хьюи» для посадки. Прямо над своей приборной панелью, в южном конце зоны «Гольф», я увидел мужчину, который размахивал руками, стоя на крыше джипа.
– Видишь его?
– Так точно, – отозвался я.
Я высоко завис по центру над неровной грязной бороздой. Я переживал, что могу задеть ухабистую землю хвостовым винтом. Мужчина, махавший нам руками, теперь указывал в сторону посадочного места между двумя другими машинами. Дала о себе знать моя нехватка опыта. Я слишком сильно надавил на педали управления хвостовым винтом, и машина вразвалку направилась к месту.
– К педалям хвостового винта на «Хьюи» нужно привыкнуть, – подбодрил Лиз.
Месяц назад у меня не было никаких проблем с этими педалями. А теперь я давил на них, как курсант.
– Да что ж ты будешь делать! – взмолился я.
– Ничего страшного, Боб. Тебе потребуется время, чтобы почувствовать машину. Ты же знаешь, опыт – всему голова.
Лиз использовал напольный переключатель для разговора, чтобы не трогать ручку управления, пока я висел в воздухе.
Я перелетел через высокий пенек и направил нос вертолета к месту. Хвост вертолета пошел в обратный уклон. Пока я тянул ручку управления обратно для остановки, у меня перед глазами стоял хвостовой винт, врезающийся в грязь. «Хьюи» – это вертолет с низко расположенным хвостом. И я слишком осторожничал. Опустил машину вниз так мягко, что порыв ветра поднял нас вверх. Переусердствовал с ручкой управления, и мы резко упали. Переусердствовал во второй раз, и мы отрывисто поднялись.
– Спокойно, – говорил Лиз. – Все в порядке.
Инструкторы так общаются с нервничающими курсантами. Я чувствовал, что у меня от стыда горят щеки.
Я мягко коснулся земли задним краем левого полоза, ударился о землю задним краем правого полоза, неуклюже швырнул машину вперед и встал на полозья целиком.
– Тебе нужно лишь отработать последние три фута перед приземлением, – объяснил Лиз. – Работа в воздухе и на подлете – высший класс.
Наш провожатый с земли провел ладонью по горлу, приказывая мне глушить двигатель.
Так прошла моя первая посадка на вьетнамскую землю.
* * *
Мы закинули летные сумки в багажник джипа. Ричер держался позади, контролируя разгрузку добра с «Кроатана». Проехав пятьсот ярдов по перепаханной колее к участку нашей роты, мы с Лизом заметили пять вертолетов-кранов, о которых я так много слышал. Даже по вертолетным меркам они выглядели громоздко. Это были каркасные вертолеты, рассчитанные на подъем груза весом до двадцати тысяч фунтов. Под ними аккуратно располагались переносные, заранее загруженные транспортные контейнеры размером с автофургон, среди которых был полностью оборудованный бокс для экстренных операций. Они могли переносить крупные артиллерийские орудия и любые воздушные суда, включая двухвинтовой «Чинук», который обычно использовался для вывоза подбитых «Хьюи».
