Книга Крестоносец - Бен Кейн

А вот я посмотрел, искоса, и пожалел об этом. Хотя пухлое лицо хранило невозмутимое выражение, глаза, это зеркало души, были холодными и черными, как у змеи. Если он и питал родственную привязанность к брату, то она была закопана глубже любого покойника. Скорее всего, мелькнула у меня мысль, в душе он радуется отъезду Ричарда.

Рис, стоя у головы моего коня, тоже наблюдал за происходящим.

— Кот за порог, мыши в пляс, — сказал он, пока я готовился сесть в седло.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — ответил я, поглаживая ронси[6] по шее. — Не только ради короля, но и ради нас с тобой. Джон мне не друг.

— И мне тоже.

Взгляд Риса был прямым и суровым, как перед боем. Он взобрался на своего коня, который нетерпеливо переступал, постукивая копытом по мостовой.

Как и Филип, Рис не имел личных причин не любить графа Мортенского, но преданность много значила для него.

— Хорошо, что ты со мной, — сказал я. — Ты для меня как младший брат.

— А вы, сэр, как старший брат, которого у меня никогда не было.

Рис редко был подвержен движениям чувств, но в тот миг у него перехватило голос.

— Тогда мы, как братья, пойдем на войну.

Он ответил мне воинственной и благодарной улыбкой.

Ричард вскинул руку, приветствуя Алиенору, та в свой черед кивнула. Король и Джон обменялись взглядами, но не произнесли ни слова. Затем, издав громогласный клич «В Везле!», государь поскакал к воротам.

Мы последовали за ним.

По коже у меня побежали мурашки — так бывало, когда кто-то смотрел на меня. Я обернулся через плечо и напрягся, подумав, что взгляд Джона направлен в мою сторону. Но потом понял, что внимание его приковано к кому-то, находящемуся немного позади от меня.

— Где Фиц-Алдельм? — вполголоса спросил я у Риса.

Ему со своего места было видно лучше.

— В двух рядах позади нас.

— Что он делает?

— Смотрит назад, на королеву. — Рис помедлил. — Или на Джона. Точно не скажу.

Смотрел он на младшего брата короля — это я нутром чувствовал. Нахлынули воспоминания. Фиц-Алдельм выходит из инфирмария[7] в Бонмулене, за ним, немного погодя, появляется Джон. В течение месяцев, предшествовавших коронации Ричарда, я несколько раз замечал этих двоих, погруженных в беседу. Потом их встреча в винном погребе в Нонанкуре. Я выругал себя. Поглощенный своими обязанностями на службе у короля, я не придал всем этим случаям должного значения, к тому же между ними проходили месяцы.

Теперь все стало ясным как день. Джон и Фиц-Алдельм находятся в сговоре. Я готов был побиться об заклад на свою душу, что это так. Но без доказательств, раздобыть которые вряд ли бы удалось, я не мог ничего поделать.

Ничего. Только наблюдать. Ждать.

И держать меч наточенным.

Наш лагерь в Везле был обширным, рядом с сотнями его шатров стан французов выглядел не таким уж впечатляющим. Мы прибыли второго июля, а многие вассалы Филиппа отправились в Утремер еще до того. Оба короля встретились в отличном настроении, обменялись поцелуем мира и с воодушевлением стали обсуждать поход против Саладина. Они вновь поклялись оставаться союзниками и договорились, что будут делить поровну все совместные приобретения. Эту последнюю подробность мне еще предстояло припомнить. Еще сошлись на том, что прибывший в Мессину первым дождется там второго.

— Не выглядит он как король, — заметил негромко Рис. — Скорее, на крестьянина похож.

Мы, наряду с прочими членами двора, французскими рыцарями и знатью, наблюдали за переговорами между Ричардом и Филиппом.

Я с трудом сдержал смех. Рису сложно было возразить: красавцем Филипп не был. Правильно сложенный, но ничем не выдающийся мужчина, он обладал копной каштановых, вечно всклокоченных волос. Он был также слеп на один глаз, а его одежда, хотя и богатого кроя, вечно была мятой и заляпанной.

— Внешность обманчива, Рис, — сказал я. — Такого прохвоста ты в жизни не встречал.

— Ему верить нельзя, — подтвердил де Дрюн, подходя ко мне.

— Где ты был? — спросил я.

— То тут, то там, — сказал де Дрюн, подмигнув мне.

— Так где? — напирал я.

— Считал шатры французов. Пил вино с их арбалетчиками. Беседовал. — Де Дрюн выглядел довольным собой. — Даже если добавить уже выступивших солдат, войско Филиппа малочисленно в сравнении с нашим. Сколько у нас воинов, тысяч десять?

— Около того.

— У Филиппа меньше половины от этого числа.

— Уверен?

Мы сами подозревали нечто подобное, но было приятно получить подтверждение нашей догадки.

— Я бы поклялся честью жены, если бы был женат.

Я закатил глаза.

— Какую бы пакость ни замышлял Филипп, хотя бы силой оружия ему с нами не совладать, — сказал я.

— Но до этого ведь не дойдет, правда? — спросил Рис. — Мы же вместе идем освобождать Иерусалим.

Я улыбнулся. В чем-то Рис оставался ребенком.

— В Утремере он едва ли прибегнет к насилию, это правда. Но Филиппу всегда хочется взять верх над Ричардом, во многом из-за того случая с его сестрой Алисой.

Мне было любопытно, когда же король решится затронуть этот скользкий вопрос.

Де Дрюн протянул мне баклагу. Я засомневался, но, увидев, что представители обеих сторон пьют и смеются вместе, отбросил колебания и сделал глоток.

Простояв два дня под Везле, объединенные силы Ричарда и Филиппа выступили в поход, миновав по пути на юг Корбиньи, Мулен и Бельвиль-сюр-Сон. Путешествие было приятное: благодаря облакам, закрывавшим по временам солнце, зной оставался умеренным. Налетавший временами дождь не охлаждал нашего пыла. Еще одной причиной радоваться жизни, а заодно не быть постоянно начеку, было отсутствие Фиц-Алдельма. Умелый добытчик припасов, он был отряжен разыскивать провизию для людей и фураж для лошадей.

В Лионе, где через полноводную Рону был переброшен мост, я снова увидел своего недруга, скакавшего во главе вереницы повозок. Рядом с его конем бежал маленький пятнистый терьер, прыгавший за подачками, которые бросал хозяин. Занятый забавой, Фиц-Алдельм не заметил меня. Если повезет, подумалось мне, мы больше не встретимся до конца дня. Однако, выполнив поручение, рыцарь должен будет вернуться ко двору, и наша яростная вражда возобновится.

Переправу через Рону омрачило горестное событие: часть моста обрушилась под весом людей и лошадей. Милостью Божьей, утонули только два человека. К моей досаде, Фиц-Алдельма среди них не было. Я спас из воды здоровяка-рыцаря из Ромфорда — славного малого по имени Ричард Торн. Несколько коней выбыло из строя, переломав ноги, но главной неприятностью оказалась задержка в походе. Сколько-то англичан и французов успели переправиться, но