мой взгляд, подобрали очень хорошую комнату для портрета, и эти бирюзовые стены очень хорошо сочетаются с цветом моих глаз, все-таки профессионализма Вам не отнимать!
Грегори специфически отреагировал, повернув голову, довольно усмехнувшись и подняв одну бровь, всем своим видом будто говоря: «Неужели?! Вы думаете, что я этого не знал?! Да, я лучше всех, но мне приятно, что ничего не изменилось!»
Поняв, какую глупость только что сделала, Сьюзен добавила к своей реплике:
– Вот только Вы не учли, что с художественной точки зрения ярко фиолетовые оборки на моем платье являются явной противоположностью желтым шторам и обивки кресел.
Слегка затушевавшись, Грегори стал пристально всматриваться в интерьер, пытаясь найти оправдание своего промаха.
– Между прочим, противоположные краски очень гармонируют, к тому же Ваше фиолетовое платье будет явно выделяться на фоне желто-бирюзового интерьера.
– Простите, но внимание должно приковывать мое красивое лицо, великолепная фигура и прелестная молодость, а не наряд, сшитый, кстати, на заказ у очень известной лондонской портнихи.
– Я не могу понять, Вам не нравится комната, Ваш наряд или же моя работа, на которую, кстати, никто еще не жаловался.
– Мне, конечно, приятно попасть в руки к профессионалу, однако высшей степенью доказательства этого является умение самосовершенствоваться. Пройдемте со мной, я Вам покажу комнату, выполненную в пастельных тонах, собственно говоря, как и мое платье.
Обнаружив явное недоумение и удивление на лице художника, Сьюзен с гордо поднятой головой встала с кресла и направилась в собственную спальню на втором этаже. Мистеру Свирту ничего не оставалось, как пойти следом, неся с собой часть принадлежностей для написания картины.
– И все равно с художественной точки зрения картина при моем выборе получилась бы изумительная, однако, несмотря на мои профессиональные советы, слово заказчика – это закон, – постановил Мистер Свирт. – А закону, как известно, надо подчиняться, хотя я повторюсь, что с художественной точки зрения мой выбор был не хуже.
Сьюзен, решив промолчать, не стала слишком сильно давить на мужское эго. А Мистер Свирт, порадовавшись собственной сообразительности, улыбнулся и приступил к своему непосредственному делу – написанию портрета. Но работал он, на удивление, недолго, сделав только несколько набросков на холст касательно расположения Сьюзен, сидящей в кресле и окруженной ее памятными вещами.
– Мисс Вартиган, Вы не слишком устали? Может быть, хотите отвлечься?
– Простите, но я же села буквально десять минут назад.
– И шея не затекла? Все-таки вы все время прямо сидите и смотрите в одну точку, может, хотите прилечь?! Вот, кстати, всегда уважал таких девушек как Вы, которые не льстят мне незаслуженно и не впадают в ступор от моей внешности.
– Простите, Мистер Свирт, но я не нахожу Вас таким привлекательным, каким находите себя Вы, в моей жизни были и более эффектные мужчины. Конечно, не сочтите меня грубой.
– О нет, все в порядке, просто дело в том, что я привык верить мнению большинства. А если абсолютно все девушки считают меня более, чем привлекательным, значит, так оно и есть.
– Когда-то абсолютное большинство считало, что Земля плоская, подумайте об этом. Не сочтите за грубость, но Вы будете рисовать сегодня мой портрет или так и будем болтать попусту?
– Да, конечно, извините, – обиженно сказал Грегори и, не замечая за собой, посмотрел в зеркало, висящее неподалеку на стене, отчего Сьюзен улыбнулась, встала с кресла и подошла к художнику.
– Мистер Свирт, – сказала Сьюзен на этот раз нежно, будто утешая. – Вы не обижайтесь на мою прямоту, но Ваша внешность действительно мне не кажется выдающейся. Это не значит, что Вы мне не нравитесь. Это значит, что я вижу в Вас то, что Вы сами в себе не видите. В Вас есть что-то особенное, что-то спрятанное под этой маской загордившегося человека, то, что, возможно, было искалечено несбывшимися надеждами или несчастной любовью. И это что-то, возможно, Ваша душа.
– Вы меня не знаете, совсем не знаете, так что примите, пожалуйста, нужную позу и мы продолжим работать. Хотя нет, на сегодня хватит, мне хотелось бы попить чая, если не возражаете.
– Конечно. Как вам будет угодно, – мягко ответила Сьюзен, после чего вновь приняла более удобное положение.
– Вы очень красивы, и писать Ваш портрет для меня – это большая честь. Но что значил этот Ваш приступ милосердия и понимания?
– Хотела загладить свою вину за грубость, – спокойно ответила Сьюзен. – Я не должна была Вас критиковать, Вы профессионал. Кроме того, я действительно восхищаюсь творческими натурами и очень их люблю.
– Рад, что между нами наконец-то растаял лед, – широко улыбнувшись, сказал Грегори. – Однако мне кажется, что Вы немного лукавите.
– И в чем же? – с усмешкой спросила Сьюзен.
– Я Вам понравился, но Вы просто-напросто не знаете, с какого бока ко мне подойти, – без тени сомнений ответил Грегори.
– Как Вы в двери-то проходите с таким раздутым самомнением? – искренне удивившись такой наглости, спросила Сьюзен.
– Не знаю. Но зато я знаю, что у Вас явно нет ни мужа, ни жениха с таким-то характером, – рассмеявшись, констатировал Грегори.
– Зато у Вас наверняка есть либо муж, либо жених, раз Вы говорите со мной не как мужчина, – резко вскочив с кресла, выпалила Сьюзен, после чего направилась к двери. Однако буквально в считанные секунды Грегори подхватил ее на руки и бросил на кровать.
– Вы что делаете? Совсем из ума выжили?
– Я просто хочу, чтобы Вы успокоились! – сев рядом, сказал Мистер Свирт. – По собственному опыту знаю, что в лежачем положении женщина ведет себя намного более сговорчиво.
– Да я Вас уволю! – крикнула Сьюзен и попыталась встать с кровати. Однако Грегори быстро без зазрения совести перехватил ее руки и, сведя их вместе над головой девушки, прижал к подушке.
– Я же попросил успокоиться, а не брыкаться, как мустанг, – с улыбкой произнес Мистер Свирт.
– Все, я успокоилась, – тяжело дыша, сказала Сьюзен. – Отпустите меня!
– Когда такая красивая девушка о чем-то просит, то я не могу ей отказать, – мягко ответил Грегори, еще сильнее сжимая ладони. – Но плату возьму также, как и со всех остальных. Лишь поцелуй. Может, это Вас усмирит?! Может, так Вы поймете, Леди, что такое быть во власти настоящего мужчины?!
– Нет, – твердо сказала Сьюзен. – Я не буду Вас целовать! Нужно терпеть заточение в собственной спальне? Потерплю! Вечно Вы меня здесь все равно не удержите!
Услышав отказ, который не особенно повлиял на уже принятое художником решение, Грегори быстро наклонился и поцеловал Сьюзен. Он был настойчив, безжалостен и страстен, отчего той пришлось ответить взаимностью и расслабиться. Однако потом, ослабив на секунду хватку, получил от нее
