не дает вам право так торопить события. — Она сделала акцент на слове.
— Не сдержался. — Тихо ответил он и посмотрел на меня. Я все еще находилась в прострации. Хосе с явным подозрением наблюдал за нами. — Ты проводишь меня?
— А? Да, — я поднялась со стула и последовала за Россини.
Мужчина остановился у дверей и сделал вид, что целует меня в щеку. Его губы коснулись моего уха и горячее дыхание обожгло кожу. Если раньше его прикосновения для меня были раем, то сейчас я бы хотела вымыть все места, где он меня казался.
— Ты никому не скажешь обо мне.
— Иначе?
— Иначе ты пожалеешь о том, что не вышла за меня замуж. — Он ласково поправил мой воротник.
С этими словами он ушел, а так и стояла на пороге. Мои глаза смотрели на закрытую дверь, словно он сейчас должен был вернуться. Вернуться и сказать, что он не гей и что это все плод моего воображения.
Увы и ах, Андреа!
Когда дома все затихли, я набрала номер подруги. Моника на той стороне чем-то шуршала и громко ругалась с братом. Хосе, по-видимому, торопил её.
— Вы где?
— Выходим уже. — Наскоро ответила она, а потом раздался приглушенный смех друга. — Это её «выходим» я слышу четвертый раз за пятнадцать минут!
— Я тоже выхожу.
— Давай только без красной помады, — ответил мой телохранитель. Вероятно, он отнял телефон у своей сестры.
— Я уже поняла, что мне не идет.
— Нет, почему же, тебе идет. Правда, если ты хочешь выглядеть как сорокалетняя шлюшка.
Я сбросила трубку и наскоро собралась. Мой кожаный костюм облегал мое тело, словно вторая кожа. Черные лакированные туфли добавляли мне желаемого роста.
Когда мы приехали в клуб и сели за свой столик, Хосе с насмешкой посмотрел на нас с подругой. Он был одет в простые джинсы и зеленую вельветовую рубашку. Без костюма и рации он выглядел очень даже молодо.
— Сегодня я буду пить, девочки. Так что без глупостей.
Моника высоко подняла свои накрашенные брови.
— Какие глупости? О чем ты?
Он наклонился к ней и щелкнул по носу.
— Я серьезно, сестренка. Не заставляй меня пожалеть о том, что я привел вас сюда.
— С тобой или без тебя, братец.
Он лишь вздохнул, бросил обреченный взгляд на меня и потерялся среди толпы. Пока его не было, Моника развалилась на мягком кожаном диване, потягивая свой откуда-то не возьмись коктейль.
— Откуда ты взяла его?
— Лео дал мне, когда я вышла из туалета. — Она безразлично пожала плечами.
— Ты поэтому сюда так часто ходишь? Потому что Лео здесь?
— Да. Кроме этого клуба мы не можем нигде видеться. Он очень занятой.
— Да, — протянула я и откинулась на спинку дивана. — Ты меня с ним так и не познакомила.
— Если сегодня представиться возможность снова улизнуть от брата, то я тебя обязательно с ним познакомлю.
— Договорились.
Мы пили, смеялись и танцевали. Хосе все время был рядом с нами. Он танцевал с каждой из нас поочередно. Моника частенько пропадала в уборной, от чего Хосе пару раз спросил, что с ней. Мне пришлось соврать, что она съела что-то не то и её замучил понос. Хосе приподнял одну бровь, пытаясь сдержать смех, но, в итоге, эмоции все равно взяли вверх, и он расхохотался посреди танцпола. Я представила глаза подруги, когда на утро её брат будет долго смеяться над ней.
Когда мои ноги гудели от танцев, а во рту пересохло, я подошла к бару и попросила бармена налить мне «Секс на пляже». Тот оценивающе меня рассмотрел, а потом потребовал паспорт. Я уже хотела бежать к Хосе, как мужчина, сидящий рядом со мной, подал голос.
— Налей девушке. — Я узнала его. В неоновом смоге было тяжело распознать человека, но, когда его баритон вызвал во мне множество мурашек, я поняла, что за личность рядом со мной.
— Спасибо, — улыбнулась я. Луиджи безразлично отмахнулся, но потом повернул ко мне голову.
— Девушкам до восемнадцати в нашем клубе делать нечего, — ответил он и оценивающе прошелся своим взглядом по мне.
— Мне уже восемнадцать.
Да-а, мой будущий родственник — убийца и глава парижской мафии. Мой отец, оказывается, наркоторговец, а мой будущий муж — гей. Мне всего восемнадцать лет, меня могло ожидать прекрасное будущее, куча студенческий вечеринок, классных парней и никаких ограничений. А что получаю я по итогу?
Алкоголь, выпитый мною ранее, подействовал в самое неподходящее время. Я почувствовала, как сильно защекотало в носу и слезы, которые я старалась сдерживать на протяжении всего вечера, потому что моя драгоценная мама крутилась около меня, расспрашивая о моих отношениях со Стефано, стали наступать очень стремительно. Было тяжело сдерживать эмоции, но я не имела права расплакаться в присутствии старшего брата Россини. Только не при нем.
— В таком случае, отдыхайте. — Так же безразлично ответил он и отвернулся. Он что-то сосредоточенно печатал на телефоне.
Я опустошила свой стакан и хотела уже уйти обратно за свой столик, как чьи-то крепкие руки обняли меня сзади. Бархатистый голос отозвался во мне смесью эмоций, а его дыхание щекотало мою кожу.
— Привет, красавица, — промурлыкал Стефано и развернув мою голову за подбородок, притянул к себе и вовлек в нежный поцелуй. «Это игра», — твердила я себе, от чего все мое тело натянулось словно струна, — «Он — гей». Оторвавшись от меня, он изобразил удивление. — Луи, братец, ты тоже тут!
Луи медленно обернулся на нас со Стефано и его бровь вопросительно изогнулась. Он оглядел нас с головы до пят, а потом усмехнулся, покачав головой. Это была его первая эмоция, которую я увидела. Мой взгляд остановился на полуулыбке Россини старшего, сам Луи же изучающе разглядывал меня, словно впервые заметил.
Почувствовав, что я теряю равновесие, я крепче ухватилась за Стефано, обнимая его. Мужчина на этот жест одобряюще промычал, когда Луи все еще продолжал буровить меня взглядом. Потом его усмешка спала с лица, и он с тем же безразличным видом посмотрел на брата.
— Это та самая Моретти?
— Да, — Стефано погладил меня по голове, как собачонку. Я незаметно убрала его руку с головы. — Это Андреа Моретти. — Он повернулся ко мне и слегка наклонился, чтобы я лучше слышала. — А это мой дорогой братец Луиджи. — Его губы коснулись моего уха. — Будь умницей, не создавай ни себе, ни мне проблем. — Потом он поцеловал меня в висок.
— Очень приятно, — я выдавила из себя улыбку и протянула руку мужчине. Его замешательство сменилось удивлением. Он пожал мою ладонь. Когда его рука коснулась моей
