подписывая подарочные книги?
На орбиту я отправился не один, а в компании Юльки — кажется, мы все уже успели забыть её настоящее имя, «Лида», и иначе её не называем. Остальные ребята уже там, а она, смотри-ка ты, задержалась, дождалась моей скромной персоны, невзирая на не такие уж и мелкие бюрократические сложности, с которыми неизбежно связана подобная отсрочка. Когда я спросил: «зачем было так напрягаться, я бы и сам прилетел через несколько дней?», она недовольно фыркнула: «а ты, конечно, хотел бы, чтобы это была твоя ненаглядная Лань?» Я принялся оправдываться: «Ну что ты говоришь Юль, ты же знаешь, как я рад, что ты из-за меня…» и напоролся ещё на одно кошачье фырканье и язвительное: «Очень надо было из-за тебя напрягаться! Просто надо было побывать дома, мама…. Ну, в общем, семейные дела, так уж совпало. А ты что себе вообразил?»
Я постарался поскорее замять тему, благо, был повод: беседовали мы в зале ожидания «Королёва» (на новых «батутодромах» есть уже и такое! Глядишь, скоро и магазины «дьюти фри» появятся…), и как раз объявили посадку на лихтер до «Гагарина».
«…Да, женщины… — вздыхал я, шагая к оранжевому с белым автобусу, который должен отвезти нас к стартовому „батуту“. — И возраст тут роли не играет — она, похоже, до сих пор не может мне простить того приглашения китаянки на выпускной. Что ж сам виноват, думать надо было головой…»
Бритька трусит рядом и время от времени с подозрением косится на клетку-перевозку, которую я качу перед собой на тележке вместе с багажной сумкой. Лохматая зверюга уже опытная космическая путешественница, и отлично знает, что перед посадкой в лихтер я заставлю её забираться туда, несмотря на все протесты. Кстати, пока я валялся на больничной койке, ко мне приезжали специалисты с завода «Звезда», где разрабатываются и выпускаются разнообразные системы жизнеобеспечения для высотных полётов и, в том числе, космические скафандры, от самого первого гагаринского СК-1 до суперсовременных «Пустельги» и «Неясыти». Ко мне они приехали не в гости, а по делу — руководство завода распорядилось в инициативном порядке разработать персонально для Бритьки собачий аналог «Скворца».
Управились они на удивление быстро. Пока я прохлаждался на больничной койке, отец отвёз Бритти в подмосковное Томилино, где располагаются завод и КБ, и там с неё сняли все положенные мерки — весьма длительная и замысловатая процедура, утомительная даже для человека, чего уж говорить о собаке! Судя по рассказам отца, визит хвостатой клиентки наверняка войдёт в местный фольклор. За первым визитом последовали ещё два, на примерки — и в результате, когда подошёл срок нам обоим отправляться на орбиту, космическая амуниция для лохматой зверюги, успевшая уже получить шутливое название «Скворец-Гав», уже была готова и ждала своего часа. Так что, перед тем как запихнуть Бритти в «переноску», её предстоит ещё облачить в гермокостюм. Между прочим, то ещё приключение: собака уже проходила эту процедуру, что не вызвало с её стороны ни малейшего понимания — наоборот, хвостатая бестолочь, как могла, брыкалась, выворачивалась и скулила, сетуя на жестокое с собой обращение. Ну, ничего, пускай привыкает, статус собаки-космонавта обязывает…
…Кстати, о хвостах. Нестандартный покрой «Скворца-Гав» подразумевает особый матерчатый рукав для этой важнейшей части собачьего организма, и запихать его туда — это особая, тоже нестандартная задачка. Зато, когда это сделано — хвостом можно вилять, во всяком случае, пока в гермокостюм не подадут избыточное давление, и труба, где он помещается, не надуется, превратившись в твёрдую, еле гнущуюся палку, и не станет цепляться, за что попало, например, за кромки люков или ноги каждого встречного.
Я отсутствовал на «Гагарине» около двух месяцев, и меня удивили произошедшие за это краткое время перемены. Во-первых, переходной рукав теперь был не мягкий, гофрированный, а жёсткий, раздвижной. По его стенам и потолку ползли в особых пазах тросики с прикреплёнными широкими петлями — за них следовало схватиться и ждать, когда тебя отбуксирует в приёмный шлюз; точно так же надо было поступать и с багажом, к которому заранее крепились куски стропы с карабинами. Попав в шлюз мы, как положено, дождались, когда закроется внешняя заслонка, после чего откинули прозрачные забрала и, с удовольствием вдыхая кондиционированный станционный воздух, поплыли по короткому коридору к лифтовому контейнеру. Бритьку я из переноски выпускать не стал — собака не слишком хорошо переносит невесомость и в прошлый раз, помнится, оконфузилась, изрядно перепугавшись и стошнившись прямо в стеклянный пузырь шлема. Но уж лучше туда, чем вылавливать потом продукты её жизнедеятельности по всему коридору…
На этот раз дело ограничилось испуганным скулежом. Гидравлические поршни перетолкнули «лифт» на вращающееся «жилое» кольцо, я в первую очередь открыл переноску, и собака отчаянно виляя заключённым в оранжевую матерчатую кишку хвостом, принялась подпрыгивать и всячески демонстрировать свою радость по поводу окончания неприятных процедур. Она бы и вылизала меня с ног до головы, мешало забрало «Скворца». Я сжалился и снял шлем и собака радостно кинулась целоваться — почему-то сначала к Юльке, и лишь потом ко мне.
Пассажиры вместе со своим багажом по одному выбрались из лифтового контейнера. Вышел и я — и с удовольствием почувствовал под ногами мягкую ворсистую дорожку главного коридора «жилого» кольца станции, ощутил её 0,6 земной силы тяжести, с которыми нам теперь придётся тут жить. «Юлька» следовала за нами, Бритька, выглядящая в своём оранжевом комбинезоне весьма эффектно, крутилась у нас под ногами, совершенно не обращая внимания на оттоптанные башмаками «Скворцов» лапы. Встречные обитатели станции приветствовали нас улыбками: Бритьку здесь знали, любили и радовались её возвращению.
Ещё перед посадкой мне вручили карточку, на которой кроме эмблемы станции «Гагарин» значилось «4-28» — ага, четвёртый жилой блок, каюта 28. Туда я и отправился — и с удовольствием убедился, что на этот раз нам с Бритти выделил отдельную одноместную каюту. За время нашего отсутствия на станции ввели в эксплуатацию оставшиеся жилые блоки, и острота дефицита помещений на время спала. Со временем, конечно, ситуация изменится, но пока — пользуемся!
Я проделал все предписанные инструкцией процедуры: проверка герметичности люка, связь, доложиться диспетчеру, надеть на левое запястье персональный браслет, дожидающийся меня в ящике стола, инициировать, дождаться подтверждающего писка, готово! Теперь — снять гермокостюмы сначала с себя, потом с собаки, отсоединить «аварийные чемоданчики» (у Бритьки вместо него были два небольших покрытых упругим пластиком «вьюка» по бокам, соединённые кабелем и трубой воздуховода с патрубком на холке), убрал свой «Скворец» в рундук. Лишний же (согласно инструкции, там уже лежали два
