у Яси сам собой.
— Я так похож на идиота? — скривился Игнат и, резко подтолкнув дверь, вышел во двор.
— Извините. — Яся расстроилась почти до слёз. — Я не хотела, не думала…
— Не в тебе дело. Плохо ему, вот и места себе не находит. — Гана заторопилась за Игнатом. — Ты подожди здесь, Яся. Я сейчас вернусь.
Игнат сидел на крылечке, одну за другой поджигал спички и бросал. Прындик торчал рядом, с опаской поглядывал на самовозгорающиеся палочки.
— Ты зачем так с девочкой? — Гана присела рядом, беззлобно шикнула на прындика. И тот живо юркнул Игнату за плечо, на всякий случай сделавшись невидимым.
— А как? Как с ней надо? — разозлился Игнат. — Она же бессовестно врёт! Почему ты её не заткнула?
— Не врёт Яся. Я ей верю.
— Да что с тобой, баб Ган? Ты же знаешь настоящую правду!
— А тебя хорошо зацепило, — бабка потрепала Игната по плечу. — Эх, Игнаш, вроде не мальчик уже. А правду различать не научился.
— Чью правду? — вскинулся Игнат, но Гана погрозила пальцем. — Ты успокойся. Остынь перед дорогой. Лес сразу таких чует и забирает себе. Нам долго идти придётся. И разговор будет долгий.
— Она врёт! — упрямо повторил Игнат.
— На самом деле это легко проверить. Есть у меня свидетель. Сейчас позову.
Бабка щёлкнула пальцами, и словно из-под земли выскочило встрёпанное рыжее существо. В вышитой рубахе и полосатых штанах, оно выглядело почти человеком. Белая борода, торчащая веером на кошачьей мордахе, придавала ему диковатый и одновременно забавный вид.
— Что скажешь, шпарки?
— Дак что ещё? Дзейка всё уже рассказала. Она, конечно, дурничка. Зато вторая — змея! Скрыню ей открыть приспичило. И платье русалкино она стащить собиралась.
— Русалкино? — Игнат подумал, что ослышался.
— Русалкино, Игнаш. — вздохнула баба Гана. — Прадед твой его у русалки забрал, а её прочь погнал. Да я тебе про то говорила.
— Но платье?! Как оно оказалось в закидке??
— Умолчать хотела, да видно придётся сказать. Платье то прадед ведьме отдал. А уж она в скрыню запрятала и сохранила.
Зрадник* — предатель (бел.)
Часть 6
Христина заплела косу, уложила короной вокруг головы как когда-то. За годы затворничества она потеряла интерес к собственной внешности, а вот теперь вновь захотелось украсить себя, и это был хороший знак.
Получилось не сразу — настолько сильно тряслись от волнения руки. Наблюдавшая за хозяйкой воструха сунулась было помочь, но Христина не позволила, справилась с работой сама.
Белоснежные пряди серебрились в потускневшем зеркальном стекле, создавая иллюзию нимба. И воструха восхищённо ухнула, залюбовавшись этой красотой.
Стараясь лишний раз не смотреть на лицо, Христина приладила тоненькую маску из бересты и успокоила себя, что так будет даже лучше. Маска интриговала, придавала загадочности, вызывала желание заглянуть под неё.
Что ж, если он этого и правда захочет — почему нет? Можно будет приоткрыть тайну, показать свою прекрасную половину. Может быть… Но об этом пока не стоит даже и думать.
Кончики пальцев прошлись по маске, легонько коснувшись шеи, задержались на нитке любимых бус. Рассеянно погладив тёплые зеленоватые камни, Христина вздохнула. Как же ей надоело скрываться! Но иначе нельзя, нельзя… И хотя она давно не видела людей, продолжая общаться с одной лишь Ганой — маску надевала регулярно, пряча даже от неё своё изменившееся лицо.
Хорошо, хоть глаза оставались прежними — яркими и зелёными как молодой мох. Бусы — давний подарок — в точности подходили им по цвету, и Христина никогда не расставалась с любимым украшением.
— Скоро! Скоро! — шепнула она чуть слышно. — Они идут! Они скоро будут здесь!
Едва не споткнувшись о зазевавшегося праха, Христина словно и не заметила его — не отчитала ленивого беса, не отправила восвояси с новым бестолковым заданием. Отмахнулась она и от поднесённого вострухой киселя, бестолково закружила по комнате, стараясь хоть немного унять рвущееся изнутри нетерпение. Когда же стало совсем не в мочь — распахнула двери, выскочила на открытое всем ветрам крыльцо.
Лохматый меша бросился ей под ноги, крутанувшись волчком, заюлил взявшемся колтунами хвостом, попытался лизнуть хозяйкину руку, выпрашивая еды.
— Воструня в погребце крысу видала, её слови, — Христина пнула ногой назойливого духа и направилась прямиком к засохшей осине, приметив на ней одинокий порыжелый лист.
Смотреть по воде было долго и хлопотно, и она решила воспользоваться тем, что под рукой — провела пальцем по тонким прожилкам, попросила вполголоса: «Покажи их!»
Затрепетав под пристальным взглядом, листок побледнел до прозрачности, транслируя Христине желанную картинку.
Они уже шли через лес! Впереди — баба Гана, за ней — этот парень, Игнат, а следом — девчонка: подбористая и высокая фигурка, светлые волосы, собранные в густой хвост. Девчонка постоянно спотыкалась, и тогда Гана останавливалась и что-то терпеливо втолковывала ей.
— Хочу знать, что она говорит! — Христина прищёлкнула пальцем по листку, и тот послушно выполнил новый приказ. Теперь фигурки не только двигались — их стало слышно, и Христина внимательно прислушивалась к их словам.
— Не потеряй шыпшыну! Не зевай! — Гана в очередной раз оглянулась на Ясю. — Как столб минуем — старайся по сторонам не глядеть, помни мой наказ!
— Я помню, — Яся снова зацепилась за корешок и виновато покраснела. — Простите. Я не привыкла к лесу.
— Так привыкай теперь, пока пущевик не уволок! Он в эту пору дюже злой, повсюду расставил ловушки. Если б не моя шыпшына…
— Что может обычный шиповник против лесного духа? — Игнат подкинул на ладони крошечный сушёный плод.
— Не обычный же! Заговорённый! В воде мочёный, в печи сушёный, на солнце провяленный, особым словом скреплённый!
— И как он работает?
— Скрывает вас. Я ведь уже говорила. — бросив на Игната укоризненный взгляд, Гана махнула Ясе, призывая идти побыстрее.
— Да здесь и нет никого! Лес как лес. — Игнат будто нарочно поддразнивал бабку.
— Может и так. — покладисто согласилась та. — Но за столбом всё поменяется. Тогда не зевайте!
— А Катя одна! И у неё нет твоей шыпшыны! — не сдержался от упрёка Игнат.
Он злился на Гану за то, что не пожелала искать сбежавшую красотку, злился, что потащила с ними эту бесцветную моль. Сам отправится на поиски Катьки Игнат не мог — совсем не знал здешнего леса, да и не хотелось нарваться на тварей, против которых работало не оружие, а колдовство.
— Давно уехала твоя Катя. Уже и забыла про тебя. А нет — так Христина найдёт. Она многое может.
— Да кто такая твоя Христина? Лесная ведьма?
— Привратница. К пограничью приставлена, чтобы не шастали попусту в наш мир иные, а люди
