столь красивой девушкой работал бы и работал.
— Льстец, — произношу, пряча за кружкой улыбку.
Мы проводим вместе еще с полчаса и только потом расстаемся на приподнятой дружеской ноте.
А жизнь — то, кажется, налаживается!
Не зря говорят, что женщины, они как кошки, всегда приземляются на лапы. Ну или по крайней мере почти всегда. Немного действий, и почва под моими ногами снова затвердевает.
И все больше приходит вопросов, а была ли вообще семья?
Перед тем как забрать детей, захожу в уборную. Снимаю перед зеркалом шапку и на секунду зависаю.
— Н — да, Егор действительно тот еще льстец, — бормочу недовольная увиденным.
Если мое лицо без косметики выглядит еще ничего, при некотором освещении даже моложе и свежее выгляжу, то волосы… Они явно давно мечтают быть постриженными и нормально окрашенными, а не на бегу, периодически отвлекаясь на ребятню.
В итоге я еще сильнее задерживаюсь, но забираю детей с новой прической и выросшей женской уверенностью буквально до потолка.
— Ты там не загулялась? — вечером мне — таки звонит мой благоверный. — Целый день был без связи, только сейчас дошли сообщения о твоих тратах.
«Да что ж я за дурочка!», — внутренне сокрушаюсь. — «Перекинула бы деньги на личную карту, а не тратила с оставленной Глебом для семьи».
— Да, и что? — спрашиваю с вызовом. — Опасаешься, что не хватит твоей блондинке? Так ты больше зарабатывай, милый.
В трубке на несколько секунд повисает тишина.
— Вот сейчас я не понял, — наконец — то произносит Глеб. — Какой такой блондинке, поясни.
19
— У тебя их много? — зло выплевываю. — Ничуть не удивлена! Ты даже типаж не поменял. Хотя, конечно, эта модель выше меня, более статная. Вот только пока никак ее обществу не представить, да? Официальная супруга ведь я. Никак не похвастаться в приличных кругах. Сочувствую!
Кажется, я окончательно вылезла из скорлупы. А теперь и нарыв разрежу, и промою.
— Себе сочувствуй! Ты какую — то дичь несешь! Какая модель?! Ольга! Я вернусь, мозги помогу твои найти. А то как ты их потеряла два года назад, так до сих пор обратно не призвала.
— Только непонятно, зачем тебе тянуть с разводом? — не слушаю мужа, игнорирую его оскорбления. — Боишься, передумаешь, и модель надоест? Женой — то уже не сможешь прикрываться, придется видеться чаще, серьезные отношения заводить, а в них, вот сюрприз, люди еще и разговаривают, не только без одежды сближаются!
— У тебя там снова гормоны в голову ударили, что ли? Так сходи к врачу, проверься, деньги — то есть. И я уже говорил, мне по работе, как ты говоришь, выгодно иметь семью. Я этого никогда и не скрывал! А вот с блондинкой это не ко мне, это, Оля, к докторам. Пусть помогут тебе, а то реальность и выдумку путаешь!
— Глеб, я недавно видела, как ты ей звонишь, столкнулась случайно в кафе с твоей дамочкой, твое лицо отчетливо высветилось на экране ее смартфона!
— Ты заглядываешь в смартфоны прохожих? И при этом абсолютно уверена в своем зрении? На ходу много людей могут показаться знакомыми. Тебе что — то там привиделось, а я выслушивай этот бред, — выплевывает Глеб.
— На ходу, может, и можно ошибиться, но ее телефон лежал рядом со мной, и твое лицо я видела там точно так же отчетливо, как и ваши фотографии, которые я получила на день рождение детей, — неожиданно спокойно говорю. — Это, кстати, было крайне унизительно. Подарок твой такой креативный. Сам не приехал, зато на фотосессию потратился. Да еще и делал вид, что ничего не произошло. Очень низко, Глеб, вот правда. Я такого даже врагу не пожелаю, а ты буквально вытер ноги о мать своих детей.
— Да не слал я никакие фотографии! — уже кричит Глеб. — И никто о тебя ноги не вытирал! И про блондинку, я вообще не знаю, если ты говоришь о Юле, то мы с ней исключительно по работе общались, приходится иногда приглашать моделей для рекламы. Но что тебя могло смутить, не понимаю! — удивительно, но мой муж оправдывается. — Пришли мне эти фотографии, я на них могу лишь рядом стоять с кем — то.
— Ну вы там точно рядом, ага, — равнодушно говорю. — Домой приедешь, увидишь, разложу их веером на столе, чтобы красиво было. В твоем сером доме будет яркое пятно.
— Ольга, — снова начинает злиться Глеб, — не ухудшай! Я еще раз говорю, пришли мне эти чертовы фотографии, а иначе я начну думать, что у тебя их нет! Или что ты только собираешься их сделать, воспользовавшись фотомонтажом, чтобы прикрыть свои грехи.
— Какие, к черту, грехи? Ты совсем?! Не та жидкость в голову ударила? Какие у меня могут быть грехи?! — и я опять на эмоциях. — То, что детям покупала заводское пюре, а не делала сама? Или, может, что не смогла их долго кормить своим молоком из — за гормонального сбоя после операции? А, наверное, в том, что гуляла с ними не всегда по два раза по два часа в день!
— Нет! — рявкает Глеб. — Тем, как ты их сделала!
Неожиданно. Такого аргумента я не ожидала от слова совсем.
— Прости, а как я их сделала? Воспользовалась современными достижениями науки? Действительно, это подвиг, особенно если рядом люди, до сих пор считающие искусственное оплодотворение чем — то неправильным, — намекаю на первую реакцию Анны Николаевны. — С такой шикарной поддержкой от самых близких, удивительно, что все удачно получилось.
— Особенно если биологический материал в итоге взят, не у законного супруга, да?
20
На несколько секунд в трубке повисает тишина. Пытаюсь осознать смысл того, что я только что услышала. Этот бред не может быть правдой, никто не может принимать подобное всерьез.
— Прости, что? — ошарашенная наконец произношу. — Ты совсем дурак, да? Это схоже с бредом о том, что дети, зачатые путем искусственного оплодотворения, ненормальные.
— Сама ты, — раздраженно отвечает Глеб. — Я тебе не досужие мифы пересказываю, а реальный факт.
— И в чем смысл этого факта? К чему мне просить чей — то чужой материал, если даже представить, что он у них всегда под рукой! — я все пытаюсь достучаться до разума мужа.
— Естественно, он у них под рукой, это ведь специализированная клиника! — он не принимает мой аргумент. — Ты разве не знала? И кто же у нас с проблемами в умственных способностях теперь?
— Отвратительно язвишь, раньше ты это делал более тонко, — отвечаю, а сама пытаюсь прикинуть в уме, реально ли предположение Глеба. —
