— Давай так и сделаем. Запишем оставшееся время в следующую сессию. Сейчас иди к семье. Ты ей нужна.
— Э-э, нет, Женечек! Не надо! Списывай это время. Это тебе за напряг с моими серунами!
— Никаких напрягов. Кто вырастил хотя бы одного ребёнка давно не напрягается от темы про какашки.
Отщелкнув время конца работы кнопкой таймера, я откидываюсь на спинку кресла.
— И то правда, — смеётся Оксана, покрикивая через двери: — Щас выйду, засранчик ты мой! Мама уже идёт! Нет, Женечка, я настаиваю. Хорошо мне с тобой, ты меня не чморишь, не заставляешь чувствовать себя психопаткой. Ох, главное же не рассказала! Мне на днях такой сон приснился… Да ща-ас!! — снова кричит она в ответ на назойливый стук в дверь. — Ладно, Жень, это потом. В следующий раз. Такая глупость, а не сон!
— Снова эротический? — улыбаюсь я.
— А то! Такое прям… порно! И с кем!
— Ну вот, теперь целую неделю буду угадывать. Хорошо, Оксана, до следующей субботы. Беги к своим, чтобы у вас катастрофы не случилось. А оставшееся время мы всё-таки перенесём, я настаиваю.
— А вот и нетушки. Пусть Сашка платит! Пусть привыкает, что на жене в доме экономить нельзя, да? Я же у него не лобстеров прошу!
Не споря с ней, прощаюсь, придерживая при себе мнение, что перед скорым появлением четвёртого ребёнка разумная экономя не помешает, тем более, мы с Оксаной заходим не в самый легкий период — я это чувствую. Поэтому волновать ее стараюсь по минимуму.
Громко выдыхаю, растирая пальцами виски, вновь прикидывая время до следующего сеанса — с учетом десятиминутного перерыва и освободившегося времени у меня в запасе почти полчаса. Могу внести в рабочий дневник результаты встречи прямо сейчас.
Я теряю Оксану. Мы с ней топчемся на месте уже месяц, и с учетом ее новостей — я вряд ли смогу использовать новые техники в нашей работе, а после рождения ребёнка она обязательно возьмёт перерыв.
Остаётся надеяться на то, что она хотя бы вернётся.
Мне очень тяжело осознавать это. Каждую неудачу по причине закрытости клиента, отката назад, к уже проработанным проблемам я воспринимаю тяжело, хоть и понимаю, что одна не могу влиять на результаты. Комплекс бога — уверенность, что все на свете зависит от тебя — то самое качество, в котором я уличала мужа, а он всегда смеялся, подтверждал мои обвинения: «А что я сделаю, раз я такой и есть, Женьк? Все на свете зависит от меня. Как захочу — так и будет!» Но для психолога такая самоуверенность — первый шаг к потере навыков и полному выгоранию. Ты никогда не сможешь спасти человека от самого себя, если он сам этого не хочет.
Кстати, о профвыгорании. Стараюсь отвлечься на эту тему от мыслей о Ромке, помимо воли уплывая в воспоминания о том, сколько раз мы с ним ссорились до одури именно из-за этой его уверенности: «Мое желание — закон». Я не буду сейчас об этом думать. Я и так думаю о нем слишком часто.
Знаю, пройдёт еще пара-тройка дней и, если он не будет выходить на связь, я окончательно избавлюсь от этих мыслей. Нужно просто подождать и снова взять себя в руки. Второй сеанс у меня — супервизия. Каждый раз я жду этой встречи с нетерпением: Анна — психиатр, человек с таким опытом, о котором мне пока приходится только мечтать, и я до сих пор считаю большой удачей, что мы стали работать вместе. Убеждение, которое тянется за мной ещё со студенческих лет, я и сейчас считаю единственно верным — хорошо, когда психолог работает, консультируясь с врачом, чтобы вовремя уловить тревожные звоночки уже не из своей сферы и не лечить клиническую депрессию воспоминаниями из детства. В этом плане Анна для меня — находка и отдушина. Только с ней я могу обсудить самые сложные случаи, именно она даёт мне новый взгляд на те вопросы, в решении которых я зашла в тупик и бесконечно бьюсь лбом о стену, не зная, что предпринять.
Вот как сейчас с Оксаной.
Но, несмотря на то, что безоговорочно доверяю Анне, свои личные тупики и проблемы я не обсуждаю даже с супервизором. Мои тайны — мои странные сокровища, которые я храню в невидимом сундуке, как Кащей, и точно так же над ними чахну, то ли страдая, то ли наслаждаясь.
А, может, и то, и другое одновременно.
Уверенность и сила — вот что мне надо, чтобы собрать себя в одно целое и восстановить веру в том, что я все делаю правильно. Именно с этой мыслью отвлекаюсь от записей в журнале и начинаю новый видеозвонок.
Все будет хорошо. Еще один сеанс — и я буду отдыхать. Впереди вечер субботы, который пройдёт легко и приятно.
4Спустя пять часов я сижу на веранде только что открывшегося кафе. Всё, что нужно для прекрасно проведённого времени у меня есть — пакет с новенькими книгами и тёплый и уютный апрельский вечер. Отодвинув бокал к углу стола, создаю маленькую иллюзию — краем он равняется с горизонтом, виднеющимся в конце улицы, и садящееся солнце теперь как будто погружается в него, ныряя прямо в моё вино.
Улыбаюсь, поправляя очки с затемнёнными стёклами и делаю небольшой глоток, представляя, что пью солнце. От этого внутри становится тепло и приятно.
И даже спокойно. Да, я абсолютно спокойна сейчас.
Я жду Ингу, с которой мы обычно встречаемся на веранде одного из ресторанчиков в первые по-настоящему тёплые дни весны. Этой традиции уже много лет, и мы обе ею очень дорожим.
Не могу сказать, что Инга — моя подруга. Скорее, очень хорошая приятельница. Да, она знает меня давно и кое-что о моих проблемах — о них так хорошо говорится, завернувшись в плед на вечерней веранде. Она не раз помогала мне, когда ситуация казалась безнадёжной, а я не только не хотела, но и не могла обратиться за помощью. Но к другим сферам моей жизни, кроме личной — работе, учебе, моим проектам она не имеет никакого отношения, мало того — они ей не интересны. Меня это ни капли не обижает, наоборот, очень даже устраивает.
Я давно так решила — друзья должны быть по интересам, и тех, кому интересно одно, не стоит посвящаться в темы, предназначенные для других. И никогда не пыталась объединять всё важное в общении только с одним человеком.
Еще в школе у меня как-то не сложилось с девчачьей компанией, когда вместе ходишь в туалет под ручку и через двери кабинки обсуждаешь мальчиков. Мне было интереснее с моими книжками и программами по радио, которые я записывала на специальные кассеты, а потом переслушивала, конспектируя в толстую тетрадку.
