он его за тридцать пять, ещё и уговаривать пришлось.
— Вот же ты — Лох! Такому уроду, да ещё и за сорокет… Хорошо, хоть «Орёл в облаках» на месте. Мирон, ты мой должник, усёк? Если что — по первому зову будешь мне хату предоставлять, ясно? А пока — одевайся и идём к этому ушлёпку. Вот мой тебе товар, толкни их за тридцатник, да сопли за собой подбери, овца…
Компания из четырёх человек, слегка пошатываясь от выпитого алкоголя вошла в подъезд соседнего дома и, поднявшись по лестнице, позвонила в дверь. Через некоторое время на площадку вышел скользкий тип по прозвищу «Лохматый». Его обступили Мирон с Кузьмой, наперебой предлагая купить у них монеты. Марат в это время скучал возле окна на лестничной площадке, а Александр спрятался деревянный столб с перилами, стараясь не попасть в поле зрения.
— Смотри какие монеты…
— Очень ценные, купи — не пожалеешь…
— Да цены им нет…
— Бери так уж и быть за тридцать!
— Да ну, вот ещё! — Лохматый махнул рукой и собрался было уходить домой.
— Да возьми, чего ты?! Тридцатник всего! — Уговаривал Кузьма.
— Мне такой хлам и за двадцать не нужен.
— Ну давай — за восемнадцать хотя бы. — Торговался Мирон.
Лохматый посмотрел на своих бывших одноклассников с явным раздражением.
— Ладно, возьму за восемнадцать, отстаньте только. — Парень с растрёпанными волосами ушёл к себе.
Через минуту он протягивал деньги. В это время Ермоленков выдвинулся вперёд. Он отодвинул в сторону своих друзей и решительно, на повышенных тонах прогремел:
— Ты чего это парней обманываешь? Тоже мне — барыга нашёлся. Отдавай сюда наш рубль или деньги гони, утырок.
— Чего-чего? Ты домом не ошибся? Кого это я обманул когда?
— Ты в прошлом году рубль у парней серебряный по чём взял? Сорок?
— Ну, допустим, и что из того?
— Он больше ста стоит! Давай мне семьдесят штук гони, или ворачивай рубль. Дам я тебе сорок за него.
— А то что? Что ты мне сделаешь? — Хитро прищурившись отвечал юный барыга.
— Мы… мы… мы тогда… мы тогда не будем с тобой дружить! — Ответственно заявил Ермоленков.
Лохматый хихикнул. Затем мечтательно поднял глаза вверх и произнёс:
— Сейчас у меня денег нет. Последние вам отдал. Хорошо, приходи на следующей неделе — что-нибудь придумаю.
— Запомни, Лохматый: Ты мне должен дать на выпивон и закусон. Усёк? Приду в понедельник после обеда. Потом — мне некогда будет. Дела у меня.
От Александра несло водкой. Жуликоватый тип, неприязненно морща нос, быстро закрыл за собой дверь. Поняв, что больше здесь делать нечего, компания направилась назад — домой к Мирону. Когда «ездовой конь» отпирал свою дверь, Ермоленков сказал:
— Избушка-избушка, повернись к лесу передом, а к Александру задом. И… немного наклонись!
— Санёк, да ты чего? Всё ж нормально.
— Давай, наклоняйся, баран! Тебе говорю!
Хозяин квартиры отпер дверь, открыл её настежь и боязливо встал в позу «прыгающего в бассейн пловца». Александр отошёл на шаг назад и в прыжке отвесил Мирону мощного пинка, от которого тот полетел в коридор своей квартиры. Всем было очень весело.
Как и договаривались, в понедельник около двух часов дня, трезвый Ермоленков позвонил в дверь Лохматому. Хитрый тип показался на пороге.
— А, это ты. Ладно, сейчас. — С некоторым раздражением ответил «должник».
Лохматый вернулся, протягивая десять тысяч рублей.
— Э, да ты чего, охренел совсем? Я ж говорил тебе — мне на выпивон и закусон. А это что? На пузырь водки не хватит.
— Сколько есть. Больше не дам.
— Давай тогда закусон тащи!
С недовольным лицом барыга скрылся вновь, а когда показался — держал в руках отрезанный ломоть белого хлеба.
— Да ты чего?! Издеваешься, что ли надо мной?! Да иди ты нахрен! Я не голоден!
— Не хочешь — не надо.
Александр бросился вниз по лестнице, а ухмыляющийся Лохматый вернулся в квартиру. Хитрый тип как раз в тот момент обедал после учебного дня, и на десерт у него был тот самый кусок душистого белого хлеба и свежее молоко, очень жирное и вкусное.
Часть третья
Туманное московское утро
Утро началось со стука в дверь снаружи. Внезапно для себя Александр обнаружил — что снова спал одетым. Протирая глаза, он вскочил с дивана и отпер дверь. У усатого круглолицего охранника заканчивалась смена. Пользуясь случаем, оставив пост на своего напарника, отставник решил принять душ и позавтракать, пока есть свободное время.
— Сейчас я приду в порядок и освобожу помещение. — Ермоленков открыл дверь. Он никак не мог смириться с тем, что наступивший день безжалостно прервал его сон.
— Да ничего, можешь оставаться. Ты мне не мешаешь. Я полжизни провёл в офицерских казармах. Пять семей в одних стенах. Фанерой отгораживались. Я ведь только почти перед самой отставкой отдельное жильё получил. Здесь для меня сущий рай. Так что — можешь не беспокоиться.
— Нет, я всё-таки выйду. Что-то не по себе мне. Пойду прогуляюсь, заодно перекушу где-нибудь.
— Ну, как знаешь.
Наспех собравшись, Александр покинул флигель. Его путь лежал в парк. Ночью, видимо — прошёл небольшой дождик. Вся окрестность утопала в густом тумане. Дальше, чем за сотню метров — ничего не разобрать. Молодой человек закурил, но быстро понял, что на голодный желудок это сквернодействие никакого удовольствия не приносит. К тому же — табачный дым вызвал сильное головокружение так, что пришлось присесть на корточки. Когда слабость прошла, Саша разглядел в дали от себя летний павильон. Оттуда доносился запах чего-то очень вкусного.
Павильон оказался летним кафе. В здании старой дворянской усадьбы в это время размещалась выставка картин современных художников. А чтобы публика не голодала, устроители — видимо, решили разместить крытый павильон неподалёку от вернисажа. По будням посетителей почти не было. Обслуживающие клиентов — совсем юные парень и девушка, скорее всего — студенты на подработке, не торопясь готовили свой «фастфуд», не ожидая большого наплыва голодающих. Александр оказался первым, и на тот момент — единственным их клиентом. Слегка побледневший от курения, он заказал два «хот-дога» и стаканчик кофе. Девушка почуяла неприятный запах, как из пепельницы, и отпустила свой товар невольно сморщив носик. Устроившись за столиком, единственный посетитель начал с жадностью поглощать свой завтрак. Студенты не обращали на него никакого внимания. «Да, Ушки хоть и дыра-дырой, но всё же люди там как-то более приветливы. А тут — все как муравьи, на одно лицо. Особенно — приезжие. Одни лишь только деньги на уме. А то: кто ты такой и
