Наверное, она это понимает, поскольку вдруг начинает дышать правильно.
А я делаю толчок вперед, в ее горло, и невольно рычу от наслаждения.
Сучка на коленях. Податливая. Безотказная. Послушная сучка.
Я двигаюсь быстрее, а в ее глазах опять появляются блятские слезы.
Я держу ее почти что за уши, и она не может ни увернуться, ни сопротивляться. Только глотать мой член.
А я вдруг понимаю, что меня это нихера не устраивает.
Эта ее долбаная ярость. Ненависть. То, что она еле меня терпит. Плачет уже вон.
Никакого, блять, удовольствия. Одна механическая дрочка.
Чика чуть не давится. Я для нее слишком большой.
Финиш.
Похоже, она достаточно наказана, зато мне никакого, мать его, облегчения.
Я прикрываю глаза и представляю то, что сейчас не могу увидеть. Какие у нее отменные грудь и задница. Какие охеренные бедра. Узкая талия без всякого корсета.
И только так кончаю, но все равно не чувствую ни капли облегчения. Хотя чика и проглотила все до капли. Выбора у нее не было.
А дикое возбуждение, которое привело меня сюда, никуда не исчезает. Только теперь у меня совсем кипят мозги.
— Пойдем умоемся, чика.
Я не хочу ее отпускать. Чувствую, сейчас Анхела Рубио способна на что угодно. Дурной башкой обо что-нибудь ударится — и привет.
Я подаю ей руку, но когда ангелок ее гордо не принимает, вздергиваю ангелка на ноги.
— Непослушание ведет к проблемам, чика. Когда поймешь это, жить станет легче. А жить ты будешь. Здесь. У меня. Всегда.
Ее взгляд продирает меня такой лютой ненавистью, что будь я не я, сильно бы, гм, впечатлился.
А я просто хочу выкинуть Анхелу Рубио из головы. Я делаю все для этого. Но уже не получается.
* * *
Зубная щетка — вполне себе оружие. Потому я сперва мою член, а потом сам чищу Анхеле зубы.
Получаю еще одну дозу убойной ненависти. Я не рассыплюсь в пепел, чика, нет. Привыкай.
Теперь ее тюрбан мне не пригодится, потому я сдергиваю его с волос, и они черными змеями вьются по плечам и спине. Восхитительно.
Сегодняшней ночью, чика, я сделаю то, чего не делал почти никогда.
И в аду сгоришь ты, а не я.
Мы возвращаемся в комнату, где светильник создает интимный полумрак.
Я поднимаю подушку с пола и бросаю на кровать.
— Ложись пока на спину.
Кажется, она что-то начинает понимать. Уже со мной не спорит. Просто ее глаза опять подозрительно блестят.
Нет, чика. Этой ночью ты больше не будешь тихо плакать.
Скоро у тебя появится веская причина возненавидеть меня всерьез. От всей твоей дьявольской души, пропитанной ароматом яблок.
В кровати есть потайной ящик с замком. И там я храню наручники. Можно и без них, но Анхела точно начнет нехило дергаться, брыкаться и сопротивляться.
Поэтому мне придется растянуть ее, пристегнуть и приступить к своему занимательному плану.
Дорогие мои!
Спасибо большущее за то, что вы оценили эту книгу и приобрели ее!
Спасибо огромнейшее за награды книге! Мне очень приятно!
Глава 6. В аду. Анхелика
АНХЕЛИКА
Судя по всему, я вызываю у этого человека какое-то ненормальное, болезненное желание. Не понимаю, как можно хотеть девушку, которая терпеть тебя не может.
Но Рейес явно устроен иначе, чем обычные люди.
У него постоянно стоит, и мысли об этой жуткой дубине вызывают у меня только страх вперемешку с паникой.
Мерседес говорила, что когда «потолще», приятнее, но как такое может быть? Наверное, она шутила.
Или приятнее может быть с людьми, а Рейес — настоящий демон с каменным сердцем. Я не хочу его, и каждая моя клеточка вопит от возмущения.
Но этому козлу плевать. Он выводит меня голую из душа, и меня бьет озноб от холода.
Правда, сам Рейес одет не сильно больше меня, тоже в одно полотенце. И оно скрывает то, что мне совсем не хочется видеть.
Хотя дьявол красив. Он мог оказаться каким угодно — уродливым, толстым, слишком худым. Но нет. Он похож на статую, и тем мне омерзительнее.
От статуи не ждешь пьяной похоти. Статуи красивые и внушают трепет и радость. А Рейес, который что-то ищет в темноте, внушает только страх.
И я огромным усилием воли давлю его. Рейес уже изнасиловал меня. Он уже заставил лизать его член.
Что еще хуже он может сделать? Неужели взять меня сзади?
Клянусь, я не знаю, что сотворю, если он посмеет. Я сама стану демоном, но отомщу ему.
Кто бы мне подсказал, что может уничтожить это проклятое существо? Он не мужчина, не человек, он…
Я обрываю сама себя, когда Рейес бросает на пол подушку и требует, чтобы я встала на нее на колени.
Зачем?!
Я невольно задаю вопрос вслух. Так, как о нем думаю.
— Что ты хочешь, мерзавец?
Зря называю козла козлом. Он бешеный и злой. Но мои нервы почти на пределе. Меня колотит. И сказанного не воротишь.
Я смело встречаю взгляд Рейеса. А он поистине жуткий. Черный и засасывающий, как бездонное болото.
— Для тебя я «господин», чика. Можно «господин Рейес». И никак иначе.
Ублюдок конченый, а никакой не господин. Но я не успеваю даже пискнуть. Рейес налетает на меня и сбивает с ног. И я оказываюсь стоящей коленями на подушке.
Рейес проделывает это настолько быстро и ловко, как будто привык ломать девушек. Ну да. Он и привык.
А полотенца на нем больше нет. И я вижу его огромный вздыбленный член прямо перед своим лицом. Он ненормально длинный и толстый.
Орудие боли. Я не могу не смотреть на него и вижу, как на его конце появляется капля.
Дьявол уже кончает от одного моего вида, или это что-то другое?
— Продолжим, что не закончили, чика. Если намеренно укусишь меня, умрешь быстро. Но больно.
Не кончает.
Он хочет минет. И я вдруг явно, как никогда чувствую: Рейес уже на грани. Если я не послушаюсь, он меня убьет.
Рейес не обычный парень, который выпил, и его повело от похоти. Это матерый бандит. Убийца. Его отец, дед и прадед тоже были убийцами. А их жены… никто толком не знает, на что они были способны.
Рейесу очень легко перейти черту невозврата.
Я даже не представляю, почему он еще не сделал это. Хотя представляю. Он приготовил мне пытки хуже смерти. Что-то ужасно грубое и болезненное.
