путь левобережным половецким ордам, которые не только предпринимали опустошительные набеги на Переяславщину и Черниговщину, но и пытались проникнуть на правобережные земли Руси[147]. Характерно, что наиболее крупные днепровские крепости, выросшие со временем в города, располагались в местах переправ или бродов через Днепр. Такими были Треполь, Витичев, позднее Святополч-град, Заруб и Канев. Упоминание в летописи трепольского полка, участвовавшего в походе на половцев, позволяет предполагать наличие аналогичных гарнизонов и в остальных городских центрах.
Естественным продолжением Днепровской явилась Поросская оборонительная линия. На Роси от ее истоков до устья известно 13 древнерусских городищ, расположенных в основном на ее левом берегу[148]. В большинстве своем это были сторожевые крепости, однако некоторые из них — Корсунь, Торческ и Юрьев — являлись значительными городскими центрами.
К сожалению, археологическая исследованность древнерусских пунктов Поросья все еще очень фрагментарна. До сих пор не проведено сплошного обследования бассейна Роси, а о том, что представлял собой район между последней и Тясмином в древнерусское время, мы по существу ничего не знаем. Не лучше обстоит дело и с раскопками. Это тем более досадно, что район представляет исключительный интерес и ставит перед исследователями целый комплекс проблем: место Поросья в общей системе обороны. Руси от кочевников, роль тюркского населения Поросья в отражении половецкой угрозы, взаимоотношения тюркских поселенцев с местным славянским населением, степень влияния древнерусской культуры на тюрков и характер их ассимиляции. Успешное решение названных проблем будет в значительной степени зависеть от активизации и систематичности археологических исследований в южнорусском пограничье. Не имея возможности дать сколько-нибудь полную характеристику всех центров Поросья, остановимся лишь на наиболее значительных, которые упоминаются в летописи или подверглись археологическим раскопкам.
Одним из таких центров является городище в с. Сахновка Корсунь-Шевченковского района, получившее известность и привлекшее к себе внимание археологов еще в XIX в. благодаря находке на нем золотой княжеской диадемы. В настоящее время систематические исследования городища ведет экспедиция В.И. Довженка. Расположено оно на Девич-горе, возвышающейся над поймой Роси на 104 м. Крутые скаты возвышенности, а также искусственное укрепление делали городище на Девич-горе неприступным. Раскопки обнаружили здесь многочисленные ямы, в которых хранились запасы продуктов. Керамический материал датирует городище, представляющее собой военно-феодальный замок, XII–XIII вв.
Корсунь (современный Корсунь-Шевченковский) впервые упоминается в летописи под 1172 г., когда во время похода на Киев у его стен остановились правобережные — лукоморские половцы[149]. Возник город, вероятно, еще в конце X — начале XI в., быть может, во время строительной деятельности Владимира Святославича. Присутствие среди находок Корсунского городища керамики X в. как будто бы дает основания для такого предположения. В XII — начале XIII в., как свидетельствуют последующие летописные известия, Корсунь вырос в один из крупнейших в Поросье центров, на обладание которым постоянно претендовали удельные князья. В 1195 г. Корсунь был отдан сначала Роману Мстиславичу, а затем Всеволоду Юрьевичу[150].
Корсунское городище занимает господствующую возвышенность левого берега Роси, расположенную в треугольнике, образуемом Росью и ее притоком Корсункой. С напольной стороны оно укреплено двумя линиями валов и рвов. К городищу-детинцу с востока примыкал обширный посад, на котором находили керамику X–XIII вв. К сожалению, этот важный центр Поросья не подвергался археологическим раскопкам, что, естественно, затрудняет его характеристику.
Выше Корсуня находился еще один крупный городской центр на Роси — Богуслав (современный город Богуслав). Летопись упоминает его под 1195 г. в числе спорных владений, переходивших из рук в руки[151]. Как и большинство древнерусских городов, Богуслав занимал возвышенный треугольник, образуемый слиянием рек Роси и Богуславки. Детинец города располагался на самой высокой точке плато, где сейчас находится усадьба Троицкой церкви. Именно здесь удалось обнаружить керамику XII–XIII вв.
Торческ (Торцк, Торцький) выступает в летописных известиях как центр торков, берендеев, печенегов и других тюркских племен, осевших в Поросье еще в конце XI в. и служивших киевским князьям. Конкретным подтверждением этому является первое упоминание Торческа под 1093 г. В том году половцы предприняли особенно сильное давление на южные границы Руси. Они появились под стенами Торческа и осадили его. Девять недель город стойко держался, и лишь когда вышли все запасы продовольствия, он был сдан врагу. Половцы сожгли город, а его жителей увели в плен[152].
Вскоре, видимо, Торческ был восстановлен, и уже в середине XII в. он выступает как княжеский город, административный центр всего Поросья. В 1161 г. его князь Рюрик Ростиславич привел в помощь Мстиславу Изяславичу берендеев, коуев, торков и печенегов, которые, очевидно, находились под непосредственным началом торческого князя. В том же году в качестве торческого князя упоминается и другой сын Ростислава — Давыд, а в 1162 г. Торческ отходит к числу владений Мстислава Изяславича[153]. После смерти Ростислава Мстиславича на Торческ заявил свои претензии его брат Владимир, желавший присовокупить «къ своей волости Торцьскый съ всимъ Поросьем»[154]. Однако Мстислав Изяславич, став киевским князем, вынудил его отказаться от этих притязаний. В 1174 г. Торческ находится в руках Михалка Юрьевича[155]. В годы княжения Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича в Торческе пересиживает неудачи в борьбе за Владимир Роман Мстиславич. «Романъ же бящеть пришелъ с Ляхы на брата… и не успѣвъ ему ничтоже, иде к Рюрикови ко отцю своему. Рюрикъ же да ему Торцькый».
Приведенные летописные известия показывают, что в Торческе — столице черных клобуков и всего Поросья — регулярно правили князья из Киева. Такое постоянство политики великих князей, вероятно, вызывало определенное противодействие со стороны черноклобуцкой знати. Она, конечно, не помышляла об автономии Поросья, тем более что заселено оно было все же преимущественно древнерусским населением, но была бы не прочь видеть на торческом столе своего князя. Только около 1188 г., с уходом из Торческа Романа Мстиславича, черные клобуки добиваются желанной цели: в столице Поросья утверждается их соплеменник князь Кундувдый — «мужь дерзъ и надобенъ в Руси».
Недолго, однако, пришлось княжить Кундувдыю. В 1190 г. по подозрению в сговоре с половцами великий князь Святослав Всеволодович лишает его торческого стола и увозит в Киев. Правда, благодаря заступничеству Рюрика Кундувдый, приведенный к присяге, был вскоре отпущен, но, оскорбленный, не возвратился в Торческ, а ушел к половцам. Вместе с ними он предпринял опустошительный наезд на город Чюрнаев, пошел на Торческ, но, узнав, что туда же пришел из Киева князь Ростислав Рюрикович, возвратился в степь[156].
Через некоторое время Кундувдый снова привел половцев на Русь, но в бою с русскими и черноклобуцкими полками, возглавляемыми Ростиславом, потерпел поражение. «Ростиславъ же прѣеха в Торцькый свой съ славою и честью великою». В 1193 г. торческий князь Ростислав совместно
