— Так я могу идти?
— Можете. Пока. Задерживать дольше не имеем права. Оружия при вас не обнаружено, только пистолет, который, согласно показаниям свидетелей, вы после выстрела отшвырнули в снег. Хотя… Сколько времени прошло? Суета ведь была великая! Кто-то мог и подменить пистолет. Но доказать это пока не представляется возможным. Я вновь говорю «пока».
— Но пока я могу идти? — настойчиво повторил он.
— Только давайте сначала поговорим.
— О чем?
— Кто мог убить вашу любовницу?
— Я не могу сейчас об этом. Устал. Вы три дня из моей жизни украли. Это понятно?
— Вы сами у себя их украли. Зачем Янович вышла на балкон?
— Откуда я знаю?
— Зима, на улице холодно. На балконе полно снега, а она даже шубку не потрудилась набросить. Зачем?
— Не знаю. На свадьбу посмотреть.
— На своего любовника с молодой женой, которого преследовала до самого последнего дня? Гм-м-м… О чем вы говорили с Янович накануне свадьбы?
— Не помню.
— Как это так?
— Забыл.
— Как это так?
— Я устал за эти три дня.
— Эта смерть была выгодна только вам.
— По-моему, вы предвзято ко мне относитесь.
— Мне не импонируют мужчины, которые живут за счет женщины. Сначала одной, потом другой.
— Я к этому не стремился. И вообще. Не ваше дело. Так получилось. Если хотите, я скажу, кто мог убить Яну.
— Интересно. И что за версия?
Илья закурил еще одну сигарету. В конце концов, что он теряет? Надо скорее выйти отсюда. Рассказать ему правду и выйти. На воздух, на свет.
— Она занималась мелким шантажом. Через кадровые агентства искала работу личного секретаря, провоцировала мужчин на определенные действия, а потом угрожала написать статью, в которой персонаж будет легко узнаваемым. И тем, что заявит в милицию. О сексуальных домогательствах. Некоторые платили.
— Откуда вы про это знаете? — насторожился следователь.
— Узнал вот. У нее появились деньги. Немалые, по моим меркам. Яна убеждала, что это гонорары за ее статьи. Я сначала верил. А потом вдруг подумал… — И он замолчал. Ну, зачем следователю знать, что на самом деле Илья подумал?
— И что вы подумали? Ну, не стесняйтесь. Раз начали.
— Ну откуда красивая женщина может взять такие деньги? Подумал, что одновременно со мной встречается еще с кем-то. Меня это не устраивало. Такие деньги мне не нужны.
— Вы следили за ней?
— Жалко ее стало. Я не просил. Понимаете, в то время я ее… любил, да. И ревновал. Но она словно нарочно делала все, чтобы меня унизить.
— И с кем вы ее застали?
— Застал? Понимаете, тут начинается совсем другая история. Так странно получилось…
— Вот и расскажите.
— Это началось в тот день, когда я пошел следом за Яной. У меня в кармане был пистолет…
Глава 3~ЗА ПОЛГОДА ДО ВЕСНЫ
Все началось именно тогда. За полгода до трагической гибели Яны. Они только что приехали с юга. Такого отдыха у Ильи не было еще никогда. Ежегодный отпуск он привык проводить на родительской даче. Помогал по хозяйству. То крышу починить, то баню построить, то сделать новый забор. Это считалось в их семье нормальным отдыхом.
К тому же места вокруг были красивые, в сосновом бору можно было набрать с утра пораньше белых грибов и маслят, а в березняке лисичек, речка рядом, и вечером, на закате, вода в ней особенно теплая. «Как парное молоко», — любила приговаривать мать, вешая сыну на плечо махровое полотенце. После того как весь день просидел на крыше, смыть с себя пот и душистые еловые опилки было просто необходимо. А ночью… Ночью он шел к какой-нибудь симпатичной дачнице, чей муж оставался в городе, занятый работой, и приезжал только в выходные.
— Жениться тебе пора, Илюша. Давно пора, — ворчала мать, которая по утрам не могла его добудиться. Он кивал согласно, но прислушиваться к ее советам не собирался. Жениться? На ком?
После такого отдыха приходилось отдыхать не меньше месяца. Но Илья никогда не жаловался. Парень он был крепкий.
Моря Илья не видел никогда в жизни, так же как и его родители. Самое большее, на что решалась по молодости мать — на поездку к родственникам, на Украину. А там было то же самое: то крышу починить, то забор подлатать. Отец никогда не отказывал, и сын к этому привык. Надо так надо. На то и родственники, чтобы им помогать. А море — удовольствие дорогое. Дачницы, к которым наведывался ночью, рассказывали иногда о семейных поездках на курорт.
— Ну, как там, на юге? — нетерпеливо спрашивал Илья. — Здорово?
— А-а-а… — зевала очередная знакомая, разморенная ласками. — Ничего. Но скучно. Целый день одно и то же. Завтрак — пляж, обед — пляж, ужин — пляж. И дети. И муж. Дома надоел. И потом: столько денег потратили! Ужас! За каких-то две недели!
И он понимал, что такой отдых не по карману. И вообще, каждый должен жить там, где родился. И отдыхать тоже. Если единственный сын не поможет отцу построить новый сарай, то кто тогда? И следующим летом, в августе месяце он строил уже не баню, а сарай. Мать была довольна, хотя и ворчала по привычке:
— Жениться тебе надо, Илюша…
Яна была первой, кто нарушил незыблемое правило. Отдых, мол, существует для того, чтобы отдыхать, причем так, чтобы запомнилось на весь год. До следующего отъезда на море. И чтобы знакомые от зависти задохнулись. Когда в начале лета она спросила Илью об отпуске, он машинально ответил, что, как обычно, отдыхает в августе и едет на дачу.
— С ума сошел? — лениво зевнула Яна.
Это были самые сладкие минуты: после того как все закончилось, полусонное томление в-теплой постели и ленивая болтовня.
— А что еще можно делать летом? — так же лениво спросил он.
— Летом люди едут на юг.
— Зачем?
— Глупый. Чтобы отдохнуть, сменить обстановку, загореть.
— А я разве не загорел? — С мая он наведывался на дачу и, после того как вскопал огород под картошку, весь покрылся загаром. Илья и загорал красиво: после двух-трех дней, проведенных на солнце, становился бронзовым, минуя опасную стадию, когда люди делаются похожими на вареных раков. Яна посмотрела на мышцы, перекатывающиеся под загорелой кожей, и с чувством сказала:
— Нет, какой же ты красивый!
— Ты тоже ничего, — Илье было лень двигаться, он только потянулся, поиграл мышцами и лукаво спросил:
— Так что мы имеем против отдыха на даче?
— Все. Я хочу поехать с тобой на юг.
— Ты вынуждаешь меня признаваться в вещах неприятных.
