Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
ранения он, как всегда, забыл. Прохлада окутала дейваса на считаные секунды, а когда схлынула, вместе с ней ушла и боль. С подворья про звучал женский голос:
– Впусти его, Павло. Этот гость пришел ко мне.
– Пан Вышата…
– Велел не чинить мне препятствий. Не так ли?
– Да, пани.
Широкоплечий Павло еще раз окинул дейваса взглядом и наконец посторонился, пропуская его на подворье Вышаты. Проходя мимо бдительного стража, Марий поймал себя на желании повторить глупую шалость неизвестного огненосца и легонько чиркнуть нагревшимися пальцами по завязкам щитков, а потом нарочито удивиться, как плохо сторож закрепил защиту.
Марий помотал головой и ускорил шаг, высматривая обладательницу прохладного голоса, по чьему приказу открылись перед ним кованые ворота. Он узнал этот голос. Мирослава Жизнелюба.
Интересная встреча.
Она беседовала с богато одетой девушкой, скромно опустившей очи долу. Тонкие руки женщины с прозрачной кожей, под которой виднелись переплетения голубоватых вен, были чинно сложены поверх тяжелой темно-синей поневы, подчеркивающей хрупкость ее облика. На правом запястье позвякивали серебряные браслеты шириной не больше пальца, все – с разными узорами. На левом виднелся лишь кожаный шнурок, удерживающий в красивом плетении овальный аметист такого густого цвета, что камень казался почти черным. Женщина говорила не повышая голоса, но девушка гнула спину все сильнее, уставившись в пол. Наконец пани закончила и качнула головой, отпуская нерадивую то ли челядинку, то ли ученицу. Звякнули длинные жемчужные бусы, спускающиеся с кички на узкие плечи. Женщина перевела взгляд холодных светлых глаз на Мария, будто только что его увидела.
Ни она, ни дейвас не заметили, как девушка злобно глянула через плечо на наставницу и сжала губы, а потом быстрым шагом почти что побежала прочь.
Марий чуть склонил подбородок, не опуская глаз. От низенькой хрупкой фигурки веяло силой, вызывающей озноб, но все же… Все же он был главой Школы Дейва.
– Пани Мирослава.
– Пан Марий. Как удачно, что ты решил заглянуть к моему другу именно сейчас. Пойдем. Нам уже сделали чай.
– Некогда распивать чаи, пани, – качнул головой Марий. – Я пришел за лаумой. Случилась беда…
– Знаю, – оборвала его Мирослава небрежным взмахом тонких пальцев. – Почаевничаем, а потом поедем куда скажешь. Я ведь здесь не просто так. Я искала тебя, Марий. Совий Буревестник сказал, что ты можешь быть здесь, и я немедля отправилась в Каменку.
– Почему… – начал было Марий, но Мирослава уже скрылась за расписной дверью, ведущей в добротный терем, возвышающийся над землей на два этажа.
Марий поморщился, но пошел следом, по привычке оглядев двор. Полумрак горницы пах смолой и пылью. Впрочем, всего через пару шагов он сменился рассветным сиянием, проливающимся через высокие окна с настоящим стеклом. Посреди комнаты и вправду стояли низенький столик и два стула. На столике выстроились многочисленные мисочки с медом и вареньем, а посередине красовался начищенный до блеска чайник на подставке.
Мирослава терпеливо ждала его у входа в комнату. Едва за дейвасом закрылась дверь, как ее лицо изменилось: оно словно обрело краски и задвигалось, светлые глаза вспыхнули изнутри, а тонкие губы растянулись в ехидной усмешке.
– Хоть с тобой можно не держать лицо, – Мирослава растерла запястья, звякнув браслетами, и присела на стул. Плеснула чаю себе и Марию, пододвинула поближе тонко нарезанный, еще исходящий паром хлеб и мисочку с вишневым вареньем. – Садись, – скомандовала она тоном человека, уверенного, что ему не откажут. – У меня для тебя много новостей, и ни одна не терпит.
– Пани, кажется, вы забываете, с кем говорите, – устало произнес Марий.
– О, – ложка в руке Мирославы замерла на мгновение. – И с кем же? Я вижу перед собой молодого человека, который, кажется, забыл манеры и хочет нанести оскорбление пожилой женщине, – ложка нацелилась в дейваса, словно кинжал.
– Я глава Школы Дейва.
– А я правая рука Верховной лаумы, юноша. Еще померяемся регалиями или ты все-таки сядешь и выслушаешь меня? Как ты думаешь, я примчалась бы в это захолустье, если бы вопрос мог хоть немного потерпеть?
Марий открыл и закрыл рот, но так ничего и не сказал. Усмехнулся, взъерошил волосы и наконец присел за столик. Мирослава удовлетворенно хмыкнула и опустила ложечку в варенье, искоса наблюдая, как дейвас осторожно пробует горячий чай. С каждым глотком усталость и раздрай, снедавшие его, отступали. Марий взялся за кружку обеими руками и допил ее содержимое одним махом.
– Так-то лучше, – кивнула внимательно наблюдавшая за ним Мирослава. – Хорошо было бы медком закусить, но ты сладкое не любишь, я помню. Странный человек. Как можно не любить сладкое? Я вот его обожаю. Хотя, кажется, раньше не любила…
Подвижное лицо Мирославы застыло, и на мгновение она снова стала холодной и отстраненной, как во дворе. Так происходило всякий раз, когда она пыталась вспомнить Чащу.
Наваждение схлынуло, и Мирослава решительно опустошила мисочку с вареньем:
– Никогда не пойму, как можно воротить нос от сластей!
– Пани, как вас занесло в Каменку? – тихо прервал Марий.
Мирослава аккуратно сняла губами ягодку с ложки, положила ложку на блюдце и отпила глоток чая из собственной кружки. Незаметно принюхавшись, Марий понял, что ее напиток был иным. Сильнее всего звучал пустырник. Марий присмотрелся к чуть подрагивающим пальцам, чересчур быстрому биению живчика на сухопарой руке, к бегающим глазам, затененным пушистыми ресницами…
– Что произошло?
– Огонь. Он пожирает огненосцев, – прошептала Мирослава.
Она смотрела в одну точку, будто пыталась разглядеть в ней ответы на все вопросы.
– Пани Мирослава, сейчас не время шутить и рассказывать байки, – Марий оттолкнулся от столика и встал, едва не опрокинув стул.
Его затопила злость. Там, в «Золотой ладье», страдают люди. Прямо сейчас они отходят от шока и начинают чувствовать боль. В эту минуту кто-то харкает кровью, кричит или стонет, глядя на пустой рукав или штанину. А немолодая женщина с острым лицом и фигурой девочки распивает чаи и шутит шуточки, будто ей все равно. Порой Марий задумывался, не отдали ли лаумы в уплату за возвращение что-то еще, кроме памяти о времени, проведенном в Навьем мире.
– Сядь, юноша! Это не байка. Я видела… Я сама видела, как это было, – Мирослава вдруг схватила Мария за рукав и подняла на него полный страдания взгляд. – Он рассыпался в пепел прямо посреди площади.
Услышав слова Мирославы Жизнелюбы, Марий стиснул зубы. Даже малым детям в Беловодье известно: огонь не может повредить дейвасу Так же как ни одна лаума никогда не захлебнется и не утонет. Стихия, родственная силе колдуна или ведьмы, бережет их от самой себя. Сила не делает дейваса неуязвимым и не защитит ни от метко
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
