это странное, волнительное предвкушение, поселившееся у меня в груди.
XI
В таверне стоял шум, слышались нетвёрдые голоса, звон кружек и взрывы хохота. Если б мы с Риком не находились на задании, сказала бы, что здесь весело. Правда, в драконьем обществе ужаснулись бы, увидев, как девицы с подведёнными углём глазами прижимаются к своим кавалерам, а те обнимают их, целуют или шлёпают по заду, но я не видела тут ничего ужасного. Простые люди не стесняются в выражении своих чувств на публике так, как знатные, и уж тем более — как мы, драконы.
— А ну-ка, вторую порцию вон того пойла! — заорал Рик чуть ли не мне в ухо и стукнул пустой кружкой по столу. Я отодвинулась от него, задела юбкой за гвоздь, торчавший из скамьи, и выругалась:
— Демоны!
К нам уже спешила девушка-подавальщица в сером платье с довольно большим вырезом на груди. Хорошенькая, черноволосая, игриво стреляющая глазками.
— Замечательный у вас эгль, — похвалил Рик и безо всякого стеснения заглянул девушке в вырез. Я закатила глаза — это уж слишком.
— Выпьем за самых красивых женщин города! И за мою жёнушку! — провозгласил Рик, приобняв меня за плечи, а я изобразила улыбку. Но как только посетители таверны и любопытная подавальщица отвлеклись от нас, сердито шепнула своему наглому спутнику на ухо:
— Мы договорились, что станем притворяться обычными людьми, вот и всё! Объятия в список не входили!
Рик убрал руку с моего плеча и усмехнулся.
— Действительно. Кстати, сейчас ты должна злиться на меня из-за подавальщицы, так что роль играешь отлично! — и подмигнул мне.
Я сделала глубокий вдох. Выдох. Ещё раз, ещё. Теперь уже не так сильно хотелось стукнуть Рика…
— Таверна — это место, где собираются выпить, поесть и почесать языками, — сказал он мне час тому назад. В лесу, примерно в тысяче шагов от Регии, мы приняли человеческую форму и направились к городским воротам, то и дело проваливаясь в сугробы. На мне было простое белое шерстяное платье с капюшоном, а на шее — артефакт, выявляющий истинную суть вещей. Теперь я всегда носила его с собой, вдруг пригодится.
Рику переодеваться не понадобилось. Он и так был в одежде стражника и с мечом на поясе.
— В таверне мы быстро выясним, кто такая Леинья и что связывало её с белым драконом, — самоуверенно заявил Рик. — Значит, легенда такая: я любитель помахать кулаками, подраться на мечах, выпить и поволочиться за женщинами, а вы, Ания, моя ворчливая жёнушка. Вы старше меня и оттого ревнуете к каждой юбке.
— Я выгляжу младше вас! — возмутилась я.
— А это потому, что муженёк берёг, под палящее солнце и в зимние холода нечасто пускал, — широко улыбнулся Рик. Заметил, что я отстаю, остановился и подождал. — А теперь мы решили попутешествовать: весёлый Рик и всем недовольная Ани! Уверен, эту роль вы сыграете блестяще.
Я не знала, чего мне хочется больше: расхохотаться или ткнуть его кулаком в плечо.
— Ладно, будь по-вашему!
И вот теперь мы сидели в таверне, слушали гомон и пьяные выкрики, а Рик невозмутимо потягивал из кружки эгль. Я попробовала только один раз, поперхнулась и отставила в сторону.
— Ты как, не начнёшь плохо соображать и падать на меня? — спросила я на местном языке. То, что мы, драконы, легко распознавали любой человеческий язык и говорили на нём, являлось большим преимуществом для квизари. Можно было сколько угодно прикидываться людьми!
Рик посмотрел на меня совершенно ясным взором и одним махом допил эгль.
— Интересные идеи ты подаёшь, Ани. Нет, я не про первую, а про вторую.
— Ох, и недосчитается кое-кто зубов, если не перестанет так шутить, — вздохнула я.
К нам приблизился толстяк в коричневой куртке, таких же плотных с виду штанах и грязных башмаках неопределённого цвета. В руках у него были две кружки эгля, и, подходя к столу, толстяк покачнулся и едва не уронил одну из них. Рик успел схватить кружку — и поставить её перед собой.
— Ты п-поосторожнее с д-драго-ценнм нн-питком! — возмущённо заявил он. Ещё несколько мгновений тому назад Рик разговаривал связно, а теперь у него как будто заплетался язык.
— П-псторожней, точно, — пробормотал толстяк и плюхнулся на скамью напротив. Протянул нам по очереди свою пухлую, покрытую рыжим волосом руку:
— Т-тагр…траг… Тар-галь!
— Р-р…ик, а это, ик… Ани! — И «муженёк» похлопал меня по плечу, за что я наградила его свирепым взглядом.
— П-путешств… — Таргаль запутался в слове, — п-пут-ни-ки?
— Ага, — Рик явно решил избегать сложных слов, и они с Таргалем долго и путано объяснялись, кто из них уважает другого и почему; зачем Рик пустился в странствия; почему Ани — то есть я — такая пасмурная. Напрямую ко мне толстяк ни разу не обратился — может, соблюдал какой-то местный обычай. У людей иногда бывают очень странные и непонятные обычаи.
Под конец Рик всё тем же заплетающимся языком упомянул о Леинье. Дескать, когда-то он в Регии уже побывал, и незнакомая девушка выручила его из беды. Теперь он ищет её, чтобы передать подарок.
— Д-добр… у неё сердце! — Рик дошёл до такой степени притворства, что даже правдоподобно прослезился и утёр глаза рукавом, пока я, затаив дыхание, наблюдала за спектаклем.
Таргаль протрезвел почти сразу, услышав имя злополучной девушки.
— Да… доброе, — мрачно произнёс он. — И дракона п-проклятого приветила. А зря.
Я заметила, как сжался и тут же разжался правый кулак Рика. Мне и самой захотелось ударить толстяка, как следует, но я успокоила себя простой мыслью: регийцам не за что хорошо относиться к драконам, те ведь грозили городу несчастьями за ранение собрата. По крайней мере, так сказал Хэг-Дааль.
Если преступник не отыщется, вся Регия будет отвечать за него, справедливо это или нет.
— Как это — приветила? — Я подалась вперёд, с любопытством взглянула на Таргаля. Тот подхватил со стола пустую кружку, бросил:
— Сейчас, — и ушёл.
Вернулся он умытый, трезвый и с мокрыми волосами. Окинул нас непонятным взглядом и стал рассказывать:
— Леинья, она из лучших невест города. Добрая, красивая, умная. Только себя берегла, хотела жизнь святым богам посвятить. Молилась с утра до вечера, ходила босая, с распущенными волосами и в рубахе до пят. И всегда с цветами, пока мороз не стукнет. В лесу собирала.
Таргаль помолчал. Выпил немного из кружки, в которой теперь была вода, и возобновил рассказ:
— В лесу её дракон и увидел. Начал к ней прилетать, человеком оборачиваться и просить, чтобы стала его возлюбленной. С ними же, проклятыми, сладу нет. Как
