— Еще бы, — ответил я, с трудом одеваясь. — Эту ночь я точно запомню на всю жизнь.
Перси спустился с лампы, уселся мне на плечо, наклонился и забубнил мне в ухо:
— Глупый Ник. Глупый Ник. Глупая Мэри.
— Здесь нет никакой Мэри, — буркнул я, запихивая ноги в ботинки. Затем в моем затуманенном бессонницей мозгу появился просвет.
Мэри — так, видимо, зовут мисс Бельведер. Почему же я не подумал об этом раньше?
Быстро зашнуровав ботинки, я выскочил из комнаты. Пока я на цыпочках пробирался по холлу, острые коготки Перси глубоко впились в мое плечо, но я не обращал на это внимания. Я был озабочен только тем, как добраться до телефона. И телефонной книги.
Перерыв книгу, я дошел до фамилии Бельведер. Конечно! Полно М. Бельведер. В Рейвен-Хилл, разумеется, ни одной. Но, как заметил Том, никто и не говорил, что мисс Бельведер живет здесь, в пригороде. Она могла приехать к мадам Кларис откуда-нибудь еще.
Я взглянул на часы. Для звонков, пожалуй, рановато. Что ж, можно помечтать. Через пару часов я наверняка буду беседовать с мисс Бельведер. А потом смогу отдать ей Перси. А потом получить вознаграждение. А потом пойти домой и немного поспать. Дела, похоже, шли на лад.
— Николас, забери отсюда эту птицу.
А я и не слышал, как мама вошла в кухню. Я набирал номер уже шестой М. Бельведер, но быстро положил трубку. Ему или ей придется подождать.
Те пятеро, кому я уже позвонил, почему-то были не слишком рады поболтать со мной. Они считали, что половина восьмого утра в субботу — слишком рано для беседы с незнакомым подростком о попугаях, которых они не знают. Забавные люди!
Перси теребил мое ухо, а я его отталкивал.
— Он хорошо себя ведет, мам, — сказал я. — Вот я и принес его сюда. Мне нужно сделать несколько звонков.
— В такую рань? — Мама покачала головой и проскользнула мимо меня поставить чайник. — Ники, мне кажется, ты сходишь с ума.
Я устало кивнул. Может, она права.
— Папа тобой недоволен, — продолжала мама, грохоча чашками, чтобы показать, что она тоже не в восторге. — Твой отец не любит кричащих птиц.
— А кто любит, — мрачно пробормотал я, переводя палец к следующей М. Бельведер.
Перси раскачивался на моем плече.
— Чашка чаю? — крякнул он, глядя на чашки.
— Твой отец не любит их еще со времен Бельведер-стрит. Каждое утро — крик, крик, крик. Он говорил мне: «Тоула, когда-нибудь я придушу эту птицу. Меня не волнует, что скажет этот маньяк напротив. Подожди только». А я говорила ему…
Не знаю, почему я так долго прозревал. Меня извиняет только то, что мой мозг пострадал от недосыпа. Но наконец-то я понял.
Зовут Мэри. Бельведер-стрит. Попугай, сводивший отца с ума, когда они там жили.
— У Селуина Берда и его сестры Мэри был попугай, — завопил я. — Попугай, который орал на рассвете. На Бельведер-стрит.
Мама остановилась в середине предложения и уставилась на меня.
— Именно об этом я тебе и говорила.
Затем она озабоченно нахмурилась:
— Ники, ты не болен? — Она потянулась потрогать мой лоб.
Я покачал головой:
— Нет, не болен, ма. Просто я дурак. Круглый дурак.
— Глупый Ник, — угодливо согласился попугай.
— Ты прав, Перси.
Я потянулся к телефону и набрал номер Лиз.
Глава XIV ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Часом позже я уже вел всех на Бельведер-стрит. Под мышкой у меня была коробка с Перси.
— Ник, ты уверен? — озабоченно спросила Лиз. — А вдруг мы ошиблись?
— Тогда на нас просто наорут. — Том умиротворенно жевал огромный банан, который, видимо, составлял заключительную часть его завтрака. — Ну и что в этом такого?
Покосившись на него, я пожалел, что взял его с собой. Он выглядел еще более нелепо, чем обычно. На нем были мешковатые клетчатые брюки, купленные, видимо, на распродаже подержанных вещей, и великоватая размера на три красная тенниска с белой надписью на груди: «Живая легенда». Волосы торчали в разные стороны,
Ришель была не в духе. Она терпеть не могла рано вставать, даже больше, чем я.
— Я не люблю, когда на меня орут, — проворчала она.
Том пожал плечами:
— Раз тебе, как, впрочем, и мне, это не впервой, то не расстраивайся, Ришель. Просто набирайся жизненного опыта.
Мы повернули за угол и вышли на Бельведер-стрит. Там стоял маленький домик, где когда-то жили мама с папой. А прямо напротив — огромный шикарный особняк, который описала мне мама, почти скрытый за большими деревьями.
— Это здесь. Пошли, — сказал я.
— Я приношу сюда «Перо» каждую неделю, — сказала Ришель, округлив глаза. — Я и не предполагала, что здесь жил Селуин Берд. Как. странно.
Она дрожала.
— Ничего странного, Ришель, — сердито возразила Санни. — Мы разносим «Перо» во все дома Рейвен-Хилл. Вот если бы сюда никто не приносил газету, это было бы странно.
Ришель не ответила. Ей было приятно ощущать, что ее коснулась рука судьбы. Она не хотела руководствоваться здравым смыслом. Это бы все испортило.
Мы распахнули ворота и, пройдя по тенистой главной аллее, поднялись по каменным ступенькам.
— Ну что ж, будем надеяться, что ты на верном пути, Ник, — бодро сказал Элмо. Он три раза стукнул большим стальным кольцом, висевшим у входа.
Через мгновение послышались быстрые шаги и щелканье открываемых замков. Дверь распахнулась. На пороге, к нашему изумлению, стояла мадам Кларис.
— Что вы тут делаете? — вскрикнула Ришель.
Мадам Кларис была поражена явно не меньше нас.
— Я… я в гостях у… у леди, которая здесь живет, — заикалась она. — Моей старинной подруги. Она больна. А вы-то что здесь делаете?
Затем она заметила коробку у меня в руках:
— А это что такое?
— Остерегайся болтунов, сынок, — донеслось из коробки.
Глаза мадам Кларис едва не выскочили из орбит.
— Перси! — закричала она. — Вы нашли Перси!
Не говоря больше ни слова, она втащила нас в дом.
— Уф! — задохнулся от восторга Том, оглядывая огромный холл с широкой кедровой лестницей, ведущей в гостиную. Стены были увешаны картинами Селуина Берда.
Том при виде их зашелся от восторга. Картины были отличные, некоторые из них — настоящая классика. К тому же я знал, что каждая стоит целое состояние, и это заставляло мое сердце биться быстрее.
— Мэри, Мэри! — закричала мадам Кларис. — Ты даже не представляешь, что произошло!
