проживания в плену...
Коротко хохотнув, я оглянулся на своего подчиненного, который молча и с оромным любопытством слушал нас.
— Слушай, как тебя там? Ганс, Фриц, Шмидт у меня даже солдаты не смеются на это твое предложение. Ты хоть сам веришь, в то что ты сейчас мне сказал?
Дальше при допросе заносчивый, раздувающийся от непомерного собственного величия немец начал упорно развивать мысль о том, что славяне рабы, а немецкая нация это сверхчеловеки. Времени у меня не было, поэтому чтобы не возиться попусту, просто пробил ему с правой в солнышко, и сразу же левой в подбородок. Пока он был в отключке, перевязали ему руки, чтобы удобно было вести дальнейший допрос.
Пока офицер постепенно приходил в себя, я отошел в соседний ход сообщения где лежал связанный, с кляпом и мокрыми штанами недорасстрелянный ефрейтор. Экспресс-допрос проведенный с ним дал много интересного материала. И хоть он говорил по-русски намного хуже своего командира, понятно было все. Под конец пленный с восторгом говорил о своем молодом генерале. Он везде побеждал — и во Франции, и в Норвегии, и в Польше. Он всемерно заботится о своих солдатах. Когда я спросил, в чем это выражается, он привел интересный факт. Командир немецкой дивизии никогда не назначал атаку раньше чем через сорок минут после обеда, чтобы пища могла перевариться в желудке и эвакуироваться в кишечник и далее, потому что ранения в заполненный желудок наиболее тяжелые. Многие солдаты перед боем делали очистительную клизму и таким способом избегали крайне тяжелых осложнений при поражении брюшной полости. С такими генералами они победят весь мир. Про весь мир я тогда не думал, но запомнил, что пища должна перевариваться минимум сорок минут после обеда и ужина.
С информацией полученной от ефрейтора, сломать обер-лейтенанта стало проще, хотя повозится пришлось.
Пока я занимался пленными, неугомонный Кирилл отправился шариться по полю боя и огневым позициям артвзводов — может кто остался там живой и потрофеить что-то путное. Натянул на голову ПНВ-57 из БТРа и пошел за зипунами. На сотню метров прибора хватает, аккумулятор тащат пара дюжих хлопцев, с «семидесятки» идет инфракрасная подсветка, что еще надо? Итогом его экспедиции стала неслабая горка всякого добра.
Фрагмент 6
Подполковник Нечволодов
Генерал-майор Лакеев перезвонил через минут двадцать.
— Подполковник, к вам выехал запрошенный вами представитель, встречайте его там же, где встретили мои машины в прошлый раз, это Вам понятно?
— Да. — Потихоньку я переходил на действующий в этом времени устав.
— Представитель уполномочен ответить на многие, почти все Ваши вопросы. Вы уверены, что сможете обойтись без моей воздушной поддержки?
— Да, товарищ генерал, в крайнем случае я обойдусь теми самолетами, которые Вы прислали. Этого будет вполне достаточно.
— Желаю удачи, подполковник. Благосклонность этой избалованной дамы нам сейчас очень нужна.
— Спасибо, товарищ генерал-майор.
Поскольку местечко Локачи находилось довольно близко, то буквально через несколько минут с нашего поста пришел доклад о подъехавшем командире. Приказав пропустить его в расположение, обратился к майору Едрихину: — Александр Васильевич, может примем представителя в жилой палатке, там и телефон, и стол нормальный имеется?
— Поддерживаю, заодно никто мешать не будет.
— А вот похоже и он Сергеич.
— Красавчик! — мельком глянув на представителя, высказался мой начальник штаба.
— Двухшпальный…
— Ага, цельный майор.
К штабу уверенной походкой, в идеально вычищенных сапогах приближался командир в ладно сидящей на нем форме. Подойдя ближе, он хорошо поставленным голосом спросил: — Где я могу увидеть командира части?
— Слушаю Вас внимательно.
Обменявшись с ним, оговоренным с Лакеевым паролем и отзывом, пригласил его в нашу штабную палатку, где подойдя к удобному походному столу, он развернул вынутую из опечатанного портфеля карту и мы начали обсуждать, кого, как и куда необходимо перебросить. Оказалось, ни много, не мало, а целую дивизию, которая сейчас находилась на марше из пунктов дислокации мирного времени в районах Дубно, Острог, Изяслав в район западнее Локачи и Свинюхи. К 4 часам утра сегодняшнего дня голова колонны главных сил достигла района дневки — лагеря Киверцы, в 12 км северо-восточнее Луцка на удалении 100 км от линии государственной границы. Ею, по замыслу штаба корпуса закрывали промежуток примерно в двадцать километров, между 87-й и 124-й дивизиями 27-го стрелкового корпуса, прикрывающему Государственную границу от Устилуга на северном фланге, до Соколя на южном.
Когда я начал уточнять, куда и какой полк нужно передислоцировать, то очень удивился линейному, давно устаревшему построению войск.
— Майор, а зачем надо вытягивать войска в тонкую нитку на всем протяжении прикрываемого участка?
Услышав заданный мной вопрос, он явно смутился, и хриплым голосом ответил: — Такие требования заложены в наставлениях и других руководящих документах...
— А лично Ваше мнение какое, Вы можете его изложить?
— Я бы, исходя из условий местности и текущей оперативной обстановки, в первую очередь, прикрыл бы вот эти узости и проходы между обширными заболоченными участками. Их всего три, на каждый проход по полку, а промежутки бы закрыл разведывательным батальоном, сформировав из его состава несколько групп.
— Мы с вами мыслим одними и теми же категориями. Две мои группы находятся сейчас в двух из трех указанных вами точках. Здесь и вот здесь… — остро отточенная «Тактика» красным концом уперлась в лист карты, слегка раскрошив грифель. Отличное решение, майор, я его полностью разделяю!
— У меня к вам два вопроса товарищ подполковник. Первый: есть ли поблизости от третьей точки ваши люди?
— К сожалению нет… — наступила неожиданна пауза, майор сосредоточенно думал.
Что бы вывести
