Флирт с Джиной отнюдь не казался ему смешным, однако тут все опять вернулись на свои места, и Кэм, видимо, уже в десятый раз поклонился.
— Да, было занятно, — сказал он, когда танец закончился. — Английское общество, скачущее по кругу.
— Разве у тебя не было в детстве учителя танцев? — с любопытством спросила она.
— От случая к случаю. Если ты помнишь, отец не ладил со слугами.
— Полагаю, в Греции не особенно танцуют.
— О, еще как танцуют! Причем целыми деревнями.
— И ты с ними танцевал? — Джина смущенно взглянула на мужа.
Она мало что помнила из бракосочетания, поэтому в ее памяти Кэм остался долговязым мальчишкой, который постоянно вырезал деревянных кукол. Теперь он здесь, такой широкоплечий и вообще ужасно большой. «Он стал напоминать своего отца», — подумала она. Руки мускулистые, видимо, от занятия скульптурой, хотя до сих пор она не считала ваяние физическим трудом. Кэм с его безнравственной обманчивой улыбкой казался в этом изысканном бальном зале белой вороной.
— Прежде ты был вполне нормальным, — удивленно произнесла она. — А теперь… — Он ждал, подняв брови. — Ты совсем не подходишь к этому обществу, — закончила Джина, надеясь, что не обидела его.
— А я и не хочу, — быстро сказал Кэм. — Как ты смотришь на то, чтобы я принес тебе что-нибудь выпить?
— Да, пожалуйста, — ответила Джина, радуясь поводу отослать этого варвара с поручением. — Бокал шампанского, если можно. Красного.
Герцог огляделся и ткнул пальцем в стоящего у двери лакея:
— Ты! Принеси мне два бокала красного шампанского. Тот испуганно посмотрел по сторонам, но затем бросился выполнять приказание.
— Тебе не следовало этого делать, — засмеялась она. — Дворецкий поставил тут двух людей на случай, если они понадобятся.
— Для чего?
— Вдруг кому-нибудь станет дурно? Кэм оглядел ее с головы до ног.
— Ты выглядишь здоровой, — констатировал он. — Или ты намерена упасть в обморок?
— Разумеется, нет.
Что-то в его неторопливом взгляде заставило Джину пог краснеть, но тут, к ее облегчению, подошел Себастьян и церемонно поклонился. Тем не менее она поняла, что он не слишком обрадовался, увидев их наедине.
Кэм хотел было откланяться, но потом раздумал: он уже начал уставать от проклятых церемоний. В этот момент появился лакей с подносом.
— Благодарю, — сказал Кэм, передавая жене шампанское. — Извините, что нет бокала для вас, Боннинггон.
Маркиз только молча стиснул зубы, и Джина вздохнула. Разумеется, он считал, что она выпила больше положенного, и, честно говоря, был прав.
— Я не хочу шампанское. Может, ты принесешь мне „ стакан лимонада, Себастьян?
Одобрительно кивнув, Боннинггон отобрал у нее бокал, еще раз поклонился и ушел.
— Как ему, черт побери, удалось не расплескать при поклоне вино? — спросил Кэм. — Проклятие! Теперь нам с тобой придется делить мое, а я имел желание напиться.
Он с такой озорной усмешкой протянул ей бокал, что Джина, не задумываясь, приняла его и сделала глоток. Кэм небрежно прислонился к стене рядом с ней.
— Тебе кто-нибудь докучал приглашением на этот танец?
— Я обещала его Себастьяну. — Она сделала еще глоток, удивляясь, отчего у нее так колотится сердце.
— Но ведь ты не можешь дважды танцевать с одним и тем же партнером, — заметил Кэм. — Помнишь, что ты мне писала, когда дебютировала в свете?
— Даже не верится, что ты запомнил это! Прошло столько лет.
— У меня хорошая память, — лениво произнес он. — Значит, ты отважилась на скандал, чтобы дважды потанцевать со своим женихом?
— О нет, — ответила Джина. — Эти правила относятся только к девочкам, недавно покинувшим классную комнату. Но Себастьян все же ограничивается тремя.
— Будь я твоим женихом, а не мужем, я бы не позволил тебе вообще танцевать с другими мужчинами. Джину вдруг обдало жаром.
— О! — выдохнула она, но совесть заставила ее броситься на защиту своего избранника. — Себастьян чувствует, что у нас довольно сомнительное положение. В конце концов, я ведь еще замужем.
Она раскрыла веер и начала усиленно обмахиваться. Как неоднократно повторяла ее мать, нет ничего хуже пылающего лица при рыжих волосах.
— Да, в конце концов, ты еще замужем, — медленно повторил Кэм.
Он протянул руку, взял у нее шампанское и тоже сделал глоток. Джина облизнула губы. Было нечто слишком интимное в том, что они пили из одного бокала. Видимо, шампанское опять ударило ей в голову.
— Может, сядем где-нибудь? — спросил он.
— Хорошо.
Он тут же повел ее к одному из маленьких альковов с тяжелыми шелковыми портьерами, которые были устроены по всему периметру бального зала. Джина присела на небольшую бархатную софу.
— Я ни разу сюда не заходила.
— Почему? Здесь, правда, душновато. И я не очень высокого мнения о художественном вкусе леди Троубридж. — Он устроился рядом и презрительно оглядел картину с томным купидоном, сидящим на лютике.
— Занавешенные альковы считаются неприличными.
— А я бы только и делал, что проводил все свое время в этих альковах, не пропуская ни одного, — с откровенной насмешкой произнес Кэм и передал супруге бокал. — Полагаю, мы обязаны допить его, пока не вернулся Боннингтон, не так ли?
— Я больше не хочу, спасибо.
— Как ты поживаешь, Джина?
— Прекрасно, — с удивлением ответила она.
Кэм наклонился, и она почувствовала запах его мыла.
— Нет, я имею в виду, как ты поживаешь на самом деле. В конце концов, мы с тобой близкие родственники, хотя и не виделись двенадцать лет. Долгое время мы были кузенами, потом, когда неожиданно выяснилось, что мы не родня по крови, ты стала моей женой.
— У меня действительно все хорошо, — ответила Джина, приходя в еще большее волнение. Она захлопнула веер и уставилась на него.
«Когда глаза Джины прикрыты черными ресницами — наверняка она их красит, — рассеянно подумал он, — ее лицо почти столь же безупречно, как и лицо Мариссы». Странно, что он не заметил этого раньше, видимо, из-за ее глаз, которые отвлекали его. Не глядя на него, Джина изящными пальцами разглаживала веер, и он вдруг почувствовал вожделение, отозвавшееся мгновенной тяжестью в паху. Неужели эти длинные пальцы так же гладили и высокомерного Боннингтона? Если пока и нет, то долго ждать не придется. Кэм с трудом отогнал неприятную мысль.
— Джина. — Она подняла на него свои колдовские зеленые глаза. — Ты не собираешься поприветствовать меня на родине? — хрипло спросил он, а затем без лишних размышлений поцеловал жену.
