без улыбки.
Ну, хотя бы честно.
Я нервно сглотнула.
– Я вам этого тоже не прощу, – сказала я.
– Поверь, я прекрасно это осознаю, – с кривой усмешкой ответил Кондор и кивнул очень медленно и четко, вместе с кивком закрыв и открыв глаза, после чего приложил палец к губам, намекая, чтобы я замолчала, и показал на дверь.
Дверь открылась, и вошел Габриэль с теплой шалью, переброшенной через плечо, и еще одной чашкой молока со специями. И очень, очень рассеянной улыбкой.
***
– Значит, зимний вечер, хрупкая фигура на пороге дома в конце респектабельной улицы, тонкое платье на плечиках… Трагедия в глазах и потеря памяти. Леди знает толк в трогательных деталях. – Кондор сидел, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок перед собой. В его взгляде читался лукавый интерес вперемешку с одобрением. – Нет, все просто и хорошо, я бы перемудрил с правдоподобностью в ущерб драматизму.
– Можно предположить, что леди заблудилась или потерялась в большом городе, – подхватил Габриэль. – Приехала на праздник из пригорода, родственники не уследили. Сильное потрясение вызвало потерю памяти, возможно, всему виной была магия, под воздействие которой леди попала.
– И вы как образец благородства не могли пройти мимо, – добавила я, поправляя кисточку шали, которая щекотала босую ногу.
Я сидела на кушетке по-турецки, наплевав на все возможные правила приличия.
Напоминать о них мне никто не спешил.
– Тем более что она постучалась именно в вашу дверь, – продолжила я, глядя на Габриэля. – Воспитание не позволило вам оставить бедняжку на холоде, а чувство сострадания к попавшему в беду существу заставило пообещать вашу помощь и защиту, пока леди не обретет память и не вернется к родственникам.
Я сощурилась, потому что в моей голове реплика заканчивалась закономерным «чего, как мы все понимаем, не произойдет».
Габриэль продолжал задумчиво вертеть в руках ручку, которой делал пометки в блокноте, видимо, фиксируя наши идеи. Очки все еще были у него на носу.
Кондор смотрел на меня с легкой улыбкой, и я бы сказала, что неуверенным он не выглядел. Недовольным тоже. Поэтому я решила воспользоваться только что завоеванным расположением:
– Можно вопрос? – И, дождавшись кивка, спросила: – Почему вы не скажете правду? Ну, что домагичились. Не афишируя, конечно, но…
Господа маги с невероятной усталостью на лицах переглянулись. Габриэль обернулся ко мне и вежливо, сдержанно улыбнулся:
– Понимаете ли, леди Лидделл… То, что мы с лордом дель Эйве провернули, очень рискованно. Это, можно сказать, поручение одного важного человека, которое мы выполняли на свой страх и риск, потому что определенная часть знаний была получена…
– Не совсем законно, – с каменным лицом сказала я. – Я уже поняла.
Тем более что кое-что знала и до этого.
Габриэль замялся и уточнил:
– Была получена не тем путем, который подходит для научных исследований с последующей публикацией и оглаской. – На лице появилось почти такое же выражение, как было у Кондора, когда тот говорил мне про бдительность Ковена. – Именно поэтому, кстати, я надеюсь на ваше благоразумие.
– И молчание. – Кондор сказал это таким тоном, что мне чуть не свело живот от нехороших предчувствий. – Я гарантирую и благоразумие леди, и ее молчаливость.
Леди решила прямо сейчас проявить благоразумие и промолчать.
– И в связи с тем, что нам нужно сохранить в тайне тот факт, что эти знания нам доступны, – продолжил Габриэль как ни в чем не бывало, – мы и саму нашу работу стараемся держать в секрете. А новость о том, что в доме Мастера Габриэля Морриса появилась девушка из другого мира, поверьте, привлечет слишком много внимания. Вам ли не знать, леди Лидделл.
– Действительно, – хмыкнула я.
Он не обратил на это внимания.
– На эту девушку захотят посмотреть, ее захотят вовлечь в светскую жизнь, ей будут задавать вопросы и, боюсь, ее захотят исследовать. Как явление. Забыв о том, что она – человек. Не знаю, что из этого вы уже испытали на себе, но… Думаю, последнего вы точно избежите, потому что ваш статус для большинства живущих под этим небом – знак вашей неприкосновенности. – Он мельком посмотрел на Кондора. – И эта неприкосновенность поддерживается властью и силой. Не только светской властью и силой человеческих законов. Вам нечего бояться.
Он не понял, почему мы оба – каждый со своей стороны – нахмурились. Кондор нервно улыбнулся одним уголком губ, я отвела взгляд в сторону окна, прикрытого темно-бордовой шторой так, что было видно только кусочек сада. В чашке еще оставалось на глоток молока, я допила его и промолчала.
Видимо, о моем инкогнито Габриэль тоже не знал.
Кое-кто, похоже, не торопился посвящать его во все планы.
Утро за окном плавно переросло в хмурый, неприятный день.
Кондор зевнул.
– Я уверен, наш заказчик не оставит нас в беде, Габриэль, и посодействует. Меня тревожат твои слуги, – сказал он.
– Меня тоже. – Габриэль привычным жестом поправил очки. – Задурить голову горничным чарами и сказкой о потерявшей память несчастной леди, которая среди ночи вышла к нашему дому, думаю, будет несложно. Чернь падка на такие истории не меньше, а то и больше, чем другие женщины. Скажу им, что я вызывал тебя, чтобы диагностировать причины потери памяти.
– И ни капли не соврешь, – сощурился Кондор. – По всей видимости, мне придется навестить тебя еще не раз.
Я перевела взгляд с одного волшебника на другого. Кондор заметил это и понял, что просто так они от меня не отделаются. Он тяжело вздохнул, повертел в воздухе кистями рук, словно бы стряхивая с них напряжение, и сказал:
– Она действительно ничего не помнит. Даже собственное имя. Я не знаю, в чем здесь дело, но Бриджет…
– Бриджет? – я удивленно подняла брови.
– Не оставлять же на месте ее имени пустоту? – развел руками Кондор. – Так вот, я не знаю, в чем дело. Может быть, это просто шок. Может, следствие небрежно наброшенных чар. – Он не стал смотреть на Габриэля, но я заметила, как тот резко сжал в пальцах свою ручку и печально скривил рот. – Может быть, потеря памяти вызвана самим переходом. Я найду ей врача в Альбе и возьму расходы на себя.
– Что ты! – Габриэль так резко дернул рукой, пытаясь отмахнуться от этой щедрости, что чуть не выронил ручку. – Совершенно не стоит этого делать!
– А ты напишешь леди Хьюм, – с неприятной улыбкой продолжил Кондор, словно бы не слышал протеста. – И скажешь, что тебе нужна помощь.
По выражению лица Габриэля было ясно, что его пытаются заставить сделать что-то, чего ему совсем не хотелось.
– А леди Лидделл будет молчать. –
