Повернувшееся ко мне лицо, белое от холода, стало серым:
– Как это понимать?
Я предположил:
– Сейчас здесь царит безвластие. Рыкцари ушли, цариссы еще не воцарились. А урожай собирать надо. – Я указал вверх, на свисающие оранжевые солнышки.
– Что будем делать?
– Уходить.
– Из этого рая?! После стольких дней мучений?!
– Что предлагаешь?
Варвара сузила глаза, превратив их в плюющиеся свинцом смертельные амбразуры:
– Нападать. Их всего пятеро, нас шестнадцать, у тебя тоже есть гнук.
– Я их стрелку не чета, не сможем даже подойти, половину он уложит еще по дороге.
– Как же подошел ты? И откуда знаешь о его меткости?
Наклонившись на один бок, я потер рукой сочившуюся кровью ягодицу:
– Метров с девяноста. Мне такое не по зубам даже во сне. Еще в плечо примерно с сорока, причем он стрелял интуитивно, не видя меня, а только предполагая. И чуть не расщепил дерево, за которым я прятался.
– Круть, – обмерла Варвара, отдавая врагу дань почтения. К пупырышкам холода прибавились пупырчики испуга.
– Надо уходить. Распорядишься?
– Нет. – Варвара поднялась и обернулась к озеру: – Девочки! Нужно повторить утренний подвиг.
Наступила тишина – резко, как бывает в доме с включенным телевизором, когда вдруг исчезло электричество.
– Собирайтесь, выдвинемся навстречу. Враг недалеко.
– Почему надо как утром? – не выдержал кто-то.
– Давайте сразимся! – донесся еще один возглас, наивный и звонкий.
– Там пятеро, – громко сообщила Варвара. – Один с гнуком, настоящий мастер, остальные – крестьяне. Их жизни не стоят того, чтобы пострадала хоть одна наша.
– Не лучше разойтись миром?
– Нельзя обнаруживать себя, пока нас преследуют. Каждая царевна – ценная добыча. Стрелок – возможный рыкцарь, отставший от отряда или временно вернувшийся домой. Где один, там и многие.
Она повернулась ко мне:
– Они же не сунутся к человолкам, правда?
– Правда, – признал я. – Пока не явится сила, которая способна нас выгнать, а их защитить, они сюда не придут.
– Вперед! – скомандовала Варвара, подбирая свои штаны и впрыгивая в них.
– А я? – Сидевшая на крутом бережке Кристина беспокойно крутила головой. Щеки пылали румянцем. Ее штанины были задраны до уровня шорт, пострадавшая нога с чувством морозилась на дне. Царевне пришлось опуститься прямо на влажную песчаную кромку, подоткнув под себя полы рубахи. Образовавшиеся грязные разводы не смущали; остальное, что выше и ниже, тоже не блистало красотой, выделяясь лишь степенью мокрости.
– Идти сможешь? – поинтересовалась Варвара.
– Сейчас попробую… – Кристина наступила несколько раз, затем радостно потопталась. – Еще ноет, но, кажется, могу.
Я двинулся сквозь лес показывать дорогу. По мере одевания ученицы нагоняли меня, в просеку вошли уже полным отрядом. Перед пригорком, за которым начинался пологий спуск, я остановился.
– Здесь.
Все как-то сразу потупили лица.
– Может, без Чапы справимся? – выразила общую мысль Антонина.
Я сказал:
– Сам бы с превеликим удовольствием устранился, но у человолков вожак всегда самец.
– Одно слово – звери, – сквозь зубы выплюнула Антонина.
– Если крестьяне сталкивались со стаей, они заметят несоответствие. – Меня чужие мнения не волновали, волновало наше будущее. – Главные бойцы стаи – самцы.
Варвара перехватила слово:
– На этот раз враг будет близко. Глядя в упор, он должен принять нас за стаю и испугаться, для чего должен поверить. Чапа, – ее лицо обратилось ко мне, – что сделать для правдоподобности?
Царевны замерли, на мне сосредоточилось их пугающее внимание.
– Кхм, – прокашлялся я. – Когда вы спускались с горы, издалека наблюдатель видел только отсутствие одежды и четвероногость, главные признаки человолков.
– Что же нужно еще? – недовольно вбросила Антонина.
– Чшш! – шикнули на нее.
– Ну-ка, рыкните, – попросил я.
Посыпалось:
– Рряв!
– Тяв!
– Гав!
– Ррр! – просто прорычала Амалия.
– Вот. – Я указал на нее. – Лучше рычите без всяких гавков. Не ртом, а из глубины глотки, из самой груди, будто горло полощете. Ну-ка, все вместе!
– РРРР!
– Не фонтан, но сойдет. Рычать на противника – это первое. Второе: взгляд. Не опускать ни в коем случае. Кто отвел глаза, тот боится и заранее проиграл. Стая, которая боится, не противник. Третье.
По спине – не снаружи, а изнутри, затрагивая внутренности – пронеслась ледяная волна. Какого лешего я сказал «фонтан», откуда это слово, вообще, вылетело?
Кажется, напряжение ситуации заставило слушательниц пропустить непонятное слово мимо ушей, общий смысл фразы был всем понятен, опасного вопроса никто не задал. Я перевел дух. Девочки молчаливо ждали.
– Третье: поза и походка. Любой отличит человека, который стал на четвереньки, от настоящего человолка.
– Ну-ка, изобразили стаю, – включилась Варвара.
Ученицы опустились на карачки. Представшее глазам резало без ножа. Я вежливо попросил:
– Не возражаете, если поправлю?
– Для того и собрались, – кивнула Варвара, тоже приняв положение низкого старта. – Давай, знаток. Что не так?
– Все!
В таких позах только поясницу тренировать или перед вельможами челом бить. Не бойцовая стойка, а поклон или упражнение «достаньте руками пол». Царевен словно бы на веревке развесили, только прищепок не хватало. Перегнутые спины грозили сломаться, волосы свалились, обнажив загривки и перемешавшись с травой, лица налились кровью и видели только муравьев между ладонями. Лишь некоторые додумались не гнуть спину. У этих смекалистых кверху торчали округлые задики, глаза исподлобья пытались увидеть хоть что-то выше моих ступней, а никак, потому что шея к такому не приспособлена.
– Вам даже стоять неудобно, как же бегать или драться? Центр тяжести должен располагаться как можно ниже. Толкните друг друга.
Полянка, запруженная согбенными до земли созданиями, колыхнулась. Кандидатки в человолки поочередно толкнулись, и каждая завалилась на бок. Потирая бока, все вновь встали на четыре точки, стараясь найти наилучшее положение. На их пыжившиеся усилия нельзя было смотреть без слез.
– Что это? – Я подошел к Александре. Она сидела пятой точкой на сведенных пяточках, опираясь на разведенные носки ступней. Прямые руки внизу касались друг друга сдвинутыми ладошками. – Милое создание. Няшка, ми-ми-ми. Хочется погладить по головке и угостить вкусненьким. Человолки так не сидят!
