реликвии не приносят пользы. Я это к тому, что если покойничек и выбирается из гроба, то так аккуратно, что не нарушает целостность своей серебряной клетки. Впрочем, там ещё много надгробий с лежащими статуями и погребальными урнами. Такое небольшое, пыльное, душное кладбище под землёй. Мне там не понравилось, я не нашёл ничего интересного и ценного и предпочёл убраться. Дверь запер, как было. Ты доволен?
— Будем считать, что так. Мы сразу после завтрака едем на рудник.
Лис обернулся и посмотрел в окно.
— Я с вами. Мне надоело сидеть в этом мрачном лабиринте. Лисик хочет на улочку.
Поездка на рудник заняла у них полдня. Кони за тёмное время суток устали стоять в конюшне и были рады размять ноги. Они весело бежали по утреннему холодку, в то время как всадники получали от прогулки свою долю удовольствия. Марк с интересом осматривался по сторонам. Из-за первого мрачного впечатления ему сначала казалось, что Олонд стоит в такой же суровой горной местности, что и его замок, но едва выехав из ворот имения, он увидел раскинувшиеся вокруг виноградники и спускавшиеся вниз с небольшой возвышенности, где стоял дом, плодовые сады. Где-то далеко зеленели луга и поля. Эта картина напоминала, скорее, Лианкур, чем Лорм, и его настроение немного улучшилось.
Они проехали по утоптанной дороге мимо небольшой деревушки, на первый взгляд, вполне благополучной и въехали в сосновую рощу, пронизанную утренним светом. А когда выехали из неё, впереди, над кронами деревьев уже виднелась горная гряда, какими был изборождён весь юг королевства.
Вход в шахту был закрыт воротами, возле которых стояла хижина, крытая тёсом. На стук копыт из неё вышел высокий старик с костылём, отсутствующую ногу ему заменяла деревяшка. По тёмному от въевшейся в кожу каменной пыли лицу, Марк понял, что он бывший рудокоп, видимо, покалеченный при работе в шахте, но оставшийся при ней в качестве сторожа. Он низко, насколько позволял ему костыль, поклонился и снова ушёл в хижину, чтоб вскоре вернуться с ключами и тремя факелами под мышкой.
Он сопровождал господ рыцарей по шахте, обстоятельно объясняя, что тут где расположено, и толково отвечал на все вопросы графа де Лорма. Его бесхитростная манера говорила о том, что он вполне честен, и Марк остался доволен этим общением. Дамьен намеренно не вмешивался в разговор, хоть и внимательно слушал, а потом на прощание дал старику несколько монет, чем очень его обрадовал.
— Я куплю вашу шахту, — заявил Марк, садясь в седло, чтоб ехать дальше. — Пока давайте условимся о предварительной цене в пятьдесят тысяч марок серебром. После я пришлю к вам своего управляющего рудниками господина де Круа, и он даст нам окончательное заключение о справедливой цене.
— Это очень щедро, ваше сиятельство! — обрадовался Дамьен.
— Вовсе нет. Я говорю о справедливой цене, то есть именно столько и будет стоить ваше имущество, которое вы мне передадите. Щедрость тут ни при чём, просто мне нужен медный рудник. И, будьте любезны, вызовите в замок управляющего шахтой и старшего мастера. Я хочу поговорить с ними о возможностях дальнейшего расширения выработок.
Обратно они ехали лёгкой рысью, наслаждаясь дневным светом, чистым воздухом и простором вокруг, то есть тем, чего им так не хватало в замке Олонд. Повеселевший Дамьен был очень разговорчив и рассказывал о владениях своего отца, вспоминал своё детство и какие-то смешные случаи, в которых принимал самое активное участие его друг Андре де Лафар. Капитан тоже вскоре расслабился и начал перешучиваться с Дамьеном, называя его какими-то детскими прозвищами, которые раньше его очень злили, а теперь вызывали смех.
Марк с любопытством поглядывал на молодых рыцарей, которые были примерно одного с ним возраста, но его статус создавал между ними непреодолимую преграду. Джин Хо их почти не слушал, просто смотрел по сторонам и довольно щурился, подставляя лицо свежему ветерку. На оруженосцев никто не обращал внимания, и они слегка отстали, чтоб посекретничать о своих делах.
Всадники уже подъезжали к замку, когда увидели впереди на дороге телегу, которую тащил крепенький мул. Увидев её, Дамьен вдруг помрачнел и смолк. Приблизившись к ним, возница остановил мула и, спрыгнув на землю, поклонился. Марк увидел, что в телеге стоит простой деревянный гроб, прикрытый рогожей.
— В чём дело, Жак? — спросил Дамьен, не отводя взгляда от скорбной поклажи.
— Это господин де Руже, ваша милость, — сообщил возница, снова кланяясь. — Хозяин велел, не мешкая, отвезти его на кладбище и похоронить.
— Без обрядов?
— Ну, как же без обрядов! — возница постучал себя по карману. — Господин барон дал мне пять серебряных монет, чтоб сельский канонник всё сделал, как положено. Просто рыцарь де Руже помер вчера, а коли помер, так чего ж его держать в доме?
— Это верно, — кивнул Марк. — Открой-ка гроб, любезный. Вы не хотите проститься с покойным другом, кавалер де Олонд?
Марк заметил, как исказилось, словно судорогой лицо Дамьена и он отвернулся. Возница тоже смутился и даже растерялся.
— Он, видите ли, ваше сиятельство, не больно хорош в гробу. Болел долго и тяжело и…
— Открывай! — прикрикнул Джин Хо и бросил вознице мелкую монетку.
Тот поймал её и послушно полез в телегу, выполнять приказание графа.
Дальше ехали молча. Молодые рыцари снова понурили головы, а Джин Хо подъехал к Марку ближе и шепнул:
— Ты заметил, что то странное кольцо пропало с его руки?
— Причём вместе с пальцем, — кивнул Марк. — Кто-то куда менее щепетилен, чем ты.
Что случилось с кавалером де Турнье?
Вскоре они добрались до замка и въехали в ворота, которые перед ними поспешно распахнул привратник. Медленной кавалькадой они двинулись по прямой аллее к дому, и Марк с интересом оглядывался по сторонам. Парк выглядел запущенным. В нём ещё сохранялся относительный порядок, аллея была выметена, на клумбах цвели виолы и петунии, но разросшиеся кусты уже давно никто не подстригал, из некогда ровных зелёных шаров уже вылезли неопрятные свежие ветви. Старинные деревья тоже разрослись и среди пышных крон виднелись чёрные засохшие ветки, которые придавали им диковатый вид. Должно быть, у садовника просто не доходили руки подстричь кусты и освободить деревья от старых сучьев и ветвей.
Дом впереди выглядел крепким и аккуратным, но по серым стенам уже карабкался вездесущий плющ, застилая их пышным покровом, в котором розовели колокольчики цветов. Вид этот был романтичным и красивым, но подобное украшение вовсе не считалось уместным для замков старых рыцарских родов.
Приблизившись к дверям дома, Марк остановился, однако, навстречу так никто и не вышел.
