хлынули отовсюду. Яркие, невыносимо тёплые краски. Фирр парил над солнечными улицами Центра, над беспечными и такими милыми в своей наивности гражданами Сообщества. "О, Небо! Почему же я не сделал этого раньше?!" – каждый раз, вот так же паря, спрашивал он себя. Забывал, кстати, то самое ощущение мира, побуждающее задавать такие вопросы, он тоже постоянно. Лететь было легко. Даже ещё легче, чем легко. Фирру стоило немного шевелить мизинцем для любого манёвра или ускорения. Он чувствовал, как постепенно растворяется в самом небе, как его нервная система ассимилируется со всем глобальным миром, а сама его сущность умаляется до значимости отдельно взятого атома.
"…конечно вызвало сильнейший резонанс… (голая опять говорила не своим голосом, а басила цитатой какого-то очередного чиновника из Правящего Совета) … Постоянные смерти людей, пусть и людей-из-за-Стены, это неприемлемо для нашего общества, основанного на принципах верховенства человеческих жизни и достоинства в иерархии ценностей. Поэтому мы очень серьёзно настроены на радикальное решение вопроса Нулевой зоны. Что? Нет, пока ничего не будем взрывать. Просто мы считаем, что необходимо…"
"Болтовня. Суета. Тщета. Как это всё глупо! – лениво перекатывались жирные до круглоты мысли в голове Фирра, зависшего где-то над Эстакадой. – Ну до чего же этот мир прекрасен, загадочен, а главное добр! Как же он любит меня!"
Он не выдержал и спикировав под самые крыши домов-за-Стеной, помчался вдоль Нулевой зоны.
"…непременно. Речь идёт о расширении Нулевой зоны с двухсот десяти метров до пятисот, а в дальнейшем, о полном сносе всех конструкций зоны, с последующим карантином… Что? Жители? Неужели, вы думаете, что эти… люди не смогут найти себе жильё на такой огромной планете как наша?! Шучу. Думаете, мы забудем о них?! Нет, не забудем. Конечно, у нас есть решение вопроса этих людей… Скажете тоже! Само собой окончательное!".
Лёгкость, с которой он парил над домами, казалась настолько привычным состоянием, что в голове прямо не укладывалось, как это ему вообще приходилось ходить по земле, испытывая муки гравитации (именно муками они сейчас казались). Зачем вообще ему это мерзкое, жирное тело, постоянно чего-то требующее: то есть ему, то пить, то… удовлетворить иные физические потребности?! Вопрос не задавался, он просто как-бы возникал в воздухе, в потоке завихрений от крыльев Фирра, и тут же растворялся. Для чего ему эта хрупкая плоть, постоянно ноющая и вожделеющая чего-то, было совершенно не ясно. Паря где-то над Центром, Фирр вдруг разглядел внизу их старый дом… Рядом с домом три фигурки. Он снизился, чтобы лучше всё видеть. Да, он сразу догадался: это был отец, он и Эя. Они с сестрой совсем ещё дети. Запускают с папой свои игрушечные беспилотники, наперегонки. Тут только Фирр уразумел, что лететь и парить он может именно потому, что и сам выглядит как тот его любимый беспилотный самолёт, с которым он в детстве играл. Он хорошо его помнил, управлять им можно было мысленно-рефлекторным пультом. Ага, а вот, справа сзади второй догоняет. Красно-золотой. Это сестры. Манёвр влево! Вниз! Петля! Оторвёмся…
"…и о котировках цен на основные индексы, милый - голую вновь стало слышно отчётливо, – «Глобальный Сервис Питания» выравнивается после вчерашнего спада, рост 0,044%. По «Единому Индексу ФудСтор» наблюдается снижение, минус 0,05%. По твоим бумагам, дорогой, всё в норме – показатели акций синдиката «Натуральная Еда Не Для Всех» снова растут, плюс 0,011%.
Теперь пару слов о криминогенной обстановке на окраинах Центра и в районах вдоль Эстакады…"
Позабыв обо всём, Фирр резвился в небе вместе с беспилотником Эи. Краем сознания, он уловил как из дома вышла мама (красивая, в зелёном платье в горошек) и позвала детей обедать. И оба они весело, вприпрыжку пошли домой…
Фирр полетел дальше. Он увидел старый запущенный сад, где они с сестрой часто играли. Вон они, сидят под огромным деревом на какой-то ржавой скамье. Здесь они старше, уже подростки. Спустившись совсем низко, он разглядел, чем они занимались. Это была одна из их любимых игр: сестра выбирала несколько картинок на своём мини-МИФе, а Фирр должен был угадать, что на них изображено. Не точь-в-точь, конечно, но хотя бы общую концепцию изображения (транспорт, люди, пейзажи, жизнь-за-Стеной, оружие и т.д.) Брат почти всегда угадывал, а сестренка, не переставая радостно удивляться этой невероятной его интуиции, порой всё же грустно говорила тихим голосом, что тоже хотела бы иметь подобные способности. Но их у неё не было…
"....о погоде всё, родной. Выпуск новостей завершён. Удачного дня. Адиос".
Внезапно налетевший ветер сильно тряхнул беспилотник, которым притворялся Фирр. Он чуть не свалился в штопор, едва удержавшись. Мир пошёл кругом. Порывы ветра повторялись снова и снова, со всех сторон стали надвигаться тёмные тучи. Было понятно, что это подходит к концу действие нейротика, но не ясно, почему так быстро. Фирра отнесло куда-то в незнакомый район на окраине Центра. Плохо различая местоположение в сгущающемся от туч сумраке, он всё же узнал то место, над которым кружил. Это древнее кладбище. Как он помнил, там раньше было принято закапывать трупы родственников в деревянных ящиках. Прах родителей (точнее крупицы праха, что удалось собрать нано-дройдам после крушения самолёта) по их завещанию, они с сестрой закопали в титановой капсуле в этом забытом некрополе. А сверху было завещано поставить камень… Старый обычай, ничего не попишешь.
Сейчас он видел себя и Эю у этого камня. Они приходили навестить родителей каждый год после крушения самолёта. И сейчас это была уже пятая годовщина.
Фирр помнил тот день. Он пришёл первым, сестру видеть он не хотел. Совсем. Она только начинала тогда путаться с этими благотворителями, занимала какую-то низшую должность в "Руке Милосердия". Всё еду да лекарства с Эстакады сбрасывали этим-за-Стеной… Он называл её "Разносчица милостыни". Зло, некрасиво, аморально. Позже он это понимал; ну, знается она с кем попало, ну занимается чёрт знает чем, какой-то бессмысленной благотворительностью (всё одно мрут как мухи от болезней и голода), но она ведь его сестра-близнец. Единственная. Любимая. Сейчас, там внизу, он говорит с ней грубо и неучтиво. Из уст его сыплются обвинения чуть ли не в самой гибели родителей: "…ты помогаешь со своей шоблой этим мерзавцам, а они самолёты сбивают. А может они и передали им эти ракеты с Эстакады, а? А может и прицелиться помогли?!" После этих слов Эя даёт размашистую пощёчину брату, и в слезах уходит прочь. Беспилотник тряхнуло. Ещё раз. И ещё. Мир снова сделал несколько кругов и местность вокруг поменялась. Ветер всё не унимался, но причина тряски
