табака зубы.
И все же она заставила себя не плакать. По крайней мере, она была жива.
Через маленькое высокое окошко она увидела, что наступила ночь. Она обхватила себя руками и задумалась, где же Мунго. Она не верила, что милиция сможет долго держать его в плену. Он был богат и влиятельен; его семья была самой знатной в графстве. И она никогда не видела его в ситуации, из которой он не мог бы найти выход.
Она пожалела, что не объяснила больше в своей записке. Он пришел бы лучше подготовленным, но она так боялась, что письмо перехватят, что не осмелилась сказать больше. И она сама не вполне понимала, что произошло. Как Честер Марион так быстро обрел такую власть? Как мог Мунго не стать хозяином Уиндемира после смерти отца? Почему она не свободна?
Снаружи послышались шаги. Под порогом она увидела приближающийся свет лампы. Может быть, это Мунго пришел ее спасать? Умом она понимала, что это маловероятно, но сердце ее все еще трепетало от надежды. Она не могла поверить, что он бросит ее.
Дверь качнулась на петлях, и свет превратился в клин. Появилась лампа, но лицо рядом с ней было не Мунго. Это был человек, который украл у нее все – Честер Марион, с его тонкими волосами, бледной кожей и тревожными глазами. Теперь они смотрели на нее с таким пылом, что ее бросило в дрожь.
‘А где Мунго?- спросила она.
Она знала, что не должна была задавать этот вопрос, но он был таким жгучим в ее голове, что она ничего не могла с собой поделать. Как только она произнесла имя Мунго, лицо Честера озарилось яростью. Он опустился на колени и ударил ее по лицу ошеломляющим ударом.
- Никогда не произноси его имени, - прошипел он. - Мунго не имеет права на Уиндемир. Он никогда не ступит сюда, и ты никогда больше его не увидишь.’
Он протянул руку и повесил лампу на крюк в потолке. Затем он снова опустился на колени рядом с ней. Камилла попятилась назад, но в крошечной кладовке ей было некуда идти. Все, что на ней было, - это платье, в котором она была сегодня утром, порванное и грязное после ее трудного возвращения в поместье.
Честер потянулся к краю ткани, его дыхание было прерывистым, и скользнул руками под ее платье. Она чувствовала, как его пальцы ползут по ее коже: вверх по бедрам, по талии и молодому животу, поднимая платье все выше и выше, пока она полностью не обнажилась. Он схватил ее груди, вывернул и сжал их.
Она не думала о том, что будет делать дальше. Ее руки инстинктивно сжались в когти. Она провела ногтями по его спине, впилась зубами в изгиб шеи. Он взревел от боли, похоть в его глазах сменилась яростью. Он схватил ее за волосы и дернул назад так сильно, что чуть не сломал ей шею. Он сорвал с нее платье и отбросил в сторону.
‘Я возьму тебя, - прорычал он, - и заставлю заплатить.’
Он одернул брюки. Камилла боролась с ним, как дикая кошка, выколачивая ему глаза пальцами, царапая кожу ногтями, пиная его в пах ногами и сопротивляясь всем его попыткам прижать ее руки и ноги. Маленькая и гибкая, она боролась с отчаянной силой. Ее руки были сильными от работы; Честер редко держал в руках что-нибудь тяжелее ручки. Несмотря на то, что он был больше, он не мог получить преимущество.
Но он был не один. Гранвилл ждал снаружи, и он ворвался в дом, услышав, что его хозяин расстроен. Он схватил Камиллу за руки, оторвал ее от Честера и швырнул на пол. Она попыталась встать, но он был слишком силен. Он перевернул ее на живот и придавил коленом сзади к шее, в то время как его руки сжимали ее запястья, как наручники.
Честер вытер кровь с укуса, который она оставила на его шее. Он заставил ее раздвинуть бедра и притянул к себе.
- Я научу тебя послушанию.’
Она не знала, как долго Честер насиловал ее, но в конце концов – с удовлетворенным ворчанием - это было сделано. Он оторвался от нее, вытираясь платьем. Гранвилл Слотер, который все это время держал ее, отпустил. Камилла почти потеряла сознание, но сквозь туман она услышала, как Честер сказал надсмотрщику - "Я смягчил ее для тебя. Теперь твоя очередь.’
Она думала, что у нее иммунитет к боли. Но мысль о том, что это может повториться, была невыносима; она не переживет этого. Ее тело содрогнулось. Честер заметил это и рассмеялся.
- Это научит Мунго Сент-Джона возиться с моей собственностью.’
У нее не было сил сопротивляться. Гранвилл сбросил брюки и присел над ней на корточки. Она прикусила губу и молилась, чтобы все поскорее закончилось.
Дверь с грохотом распахнулась. Камилла не могла поднять голову, чтобы посмотреть,но почувствовала, что Гранвилл остановился.
‘Я же сказал, чтобы нас не беспокоили, - раздраженно сказал Честер.
- Да, сэр.- Новый голос – один из его людей. - Но только что пришло известие из Ричмонда. Мунго Сент-Джон вышел из тюрьмы три часа назад, и с тех пор его никто не видел.’
Честер выругался. Он ударил ногой, пнув Камиллу так сильно, что она почувствовала, как у нее сломалось одно ребро.
- Гранвилл, собери своих людей. Я хочу, чтобы они охраняли дом днем и ночью. Этот человек - дикая собака, и никто не знает, что он может попытаться сделать.’
‘А как насчет девушки?- пожаловался Грэнвилл. - ‘Моя очередь еще не подошла.’
- Оставь ее, - сказал Честер. - Потом будет время.’
Гранвилл сердито отпустил Камиллу. Мужчины вышли. Когда Камилла услышала, как щелкнул замок, она свернулась калачиком на полу, ее глаза были полуоткрыты, но ничего не видели. Ее грудь вздымалась от рыданий,но слез не было. Все, за что ей приходилось цепляться, - это ненависть. Она представила себе конец Честера, его кровь, текущую красным по земле, его изуродованную плоть, гниющую изнутри, пока не останутся только кости. Она представила себе, как Мунго стоит над его трупом. Известие о его побеге вселило в нее новую надежду.
Теперь он наверняка вернется за ней.
***
Таверны
