В соответствии с законодательством Первой империи, любой родившийся ребенок должен был пройти процедуру регистрации. При этом к моменту регистрации он должен был иметь имя. В случае с третьим сыном голландской королевской семьи все было не так. По заведенному порядку право давать имя рожденному в такой семье принадлежало только императору. Однако Наполеон I в это время находился на испанской границе и из-за своей занятости не смог сделать это в течение шести недель. Новорожденный именовался просто как «голландский принц»[72].
Только 2 июня 1808 года Камбасерес, появившийся в доме на улице Серютти, объявил, что император отдал распоряжение назвать малыша Шарлем Луи Наполеоном. Однако имя «Шарль», как говорит Бреслер, быстро исчезло, и позднее будущий правитель Франции его близкими и друзьями всегда именовался Луи, как того он хотел и сам[73]. В этой связи король Луи написал старшему брату следующее: «Я с готовностью буду исполнять желания Вашего Величества относительно имени, которое будет дано его сыну»[74].
Как полагает Ансо, притяжательное местоимение «его», которое было использовано в письме Луи к Наполеону I, свидетельствует о том, что король Голландии был крайне раздражен и находился в плену у слухов о причастности брата к рождению его детей. Возможно, эти слухи целенаправленно распространялись недоброжелателями первого императора французов и в какой-то мере отражали в целом политическую ситуацию с бездетностью Наполеона I[75]. При этом император не спешил опровергать эти домыслы, поскольку, с учетом отсутствия прямых наследников, не раз говорил, что может передать корону детям своих братьев, в том числе и Луи.
Однако отметим, что, какие бы ни ходили разговоры вокруг младшего сына голландской королевской семьи, состояние здоровья младенца действительно оставляло желать лучшего. Гортензия смогла достаточно быстро восстановиться после родов, но малыш был очень слабым. Она продолжала беспокоиться о здоровье сына еще несколько месяцев. Весной королева уволила кормилицу и заменила ее новой, мадам Буре, которую сама же и нашла в маленькой деревне. Живая и привлекательная маленькая брюнетка оказалась прекрасной кормилицей и замечательной воспитательницей. Она сохранила верность Луи Наполеону до конца своей жизни. Выбор ее в качестве няни одобрил сам император.
Благодаря заботам мадам Буре малыш, на радость матери и окружающим, стал гораздо крепче и к концу августа был достаточно здоров, чтобы пройти вакцинацию без каких-либо последствий. Что интересно, что собственный сын мадам Буре — Пьер Буре, поделившийся с Луи Наполеоном молоком своей матери, впоследствии станет верным другом и сторонником своего молочного брата, который во времена Второй империи назначит его казначеем императорской семьи.
Всю весну и лето 1808 года король Луи настойчиво звал Гортензию вместе с сыновьями приехать в Голландию. За помощью он обратился к императору и матери. Император не ответил, а мадам Летиция не могла повлиять на невестку. Вскоре Луи понял, что королева не собирается возвращаться, и тогда стал требовать прислать к нему старшего сына, Наполеона Луи. В письме от 23 августа 1808 года король Голландии написал следующее: «Я провел зиму без него. Я один, абсолютно один… Мадам, Вы насмехаетесь! Ваша совесть позволяет не допустить отправки сына к отцу?! Разве его брат не с Вами, разве Вы не в Париже, в окружении своих друзей и семьи, без моих страданий и моих болезненных обязанностей?»[76]. Однако Гортензия либо игнорировала письма мужа, либо отвечала, что приедет позже. В конечном итоге Наполеон Луи не отправился к отцу в Голландию.
С осени 1808 года отношения между королем Голландии Луи и Наполеоном I обострились. Политика неисполнения губительных для королевства норм Берлинского декрета о континентальной блокаде привела к ответной реакции со стороны Парижа. В сентябре того же года император ввел эмбарго на всю торговлю между Францией и Голландией. Для небольшой страны, которая всецело зависела от торговли и экономических отношений со странами, обладавшими большими рынками, это было катастрофой. Король был вынужден капитулировать и согласиться в качестве условия отмены эмбарго на то, чтобы французские официальные лица были размещены в Голландии с полномочиями арестовывать и наказывать голландцев, нарушавших Берлинский декрет.
Все это время старший сын короля продолжал оставаться в Париже. В марте 1809 года Наполеон I, не поставив заранее в известность брата, сделал Наполеона Луи великим герцогом Герцогства Берг в Германии и одновременно, в соответствии с законодательством об императорской семье, назначил Гортензию опекуном мальчика[77]. Не надо особо говорить, как эти решения императора были болезненно восприняты королем Голландии, и он запомнил это надолго.
Луи Наполеон и его брат жили вместе с матерью в Париже. Когда Луи понял, что Гортензия не собирается возвращаться с детьми в Голландию, это еще больше их отдалило. Говоря о взаимоотношениях короля и королевы, смею предположить, что они сыграли свою роль в отношении населения королевства к Гортензии. Дело в том, что в Голландии с симпатией относились к королю, но, увы, недолюбливали королеву: голландцы не одобряли ее пренебрежительного отношения к их стране. Насколько обоснована была эта народная нелюбовь? Трудно однозначно ответить на этот вопрос. Полагаю, что здесь сыграла свою роль драма личных отношений между Гортензией и Луи. Король перенес ее и на государственные дела. Имеются сведения, что он запрещал жене появляться на публике, участвовать в различных мероприятиях и потребовал, чтобы ее имя вычеркнули из патронажных списков всех голландских благотворительных организаций, куда она записалась. При других, счастливых, обстоятельствах семейной жизни, полагаю, Гортензия смогла бы стать достойной королевой для своих подданных.
Что касается императора, он выказывал недовольство королем Голландии, который не желал слепо выполнять приказы из Парижа, выговаривал брату за неумение найти общий язык с женой и устроить семейную жизнь. Гортензии же он всячески благоволил. разрешал привозить племянников к себе и, когда была возможность, с удовольствием проводил с ними время, играл и занимался. Рядом с его обеденным столом постоянно находился небольшой столик для племянников. При этом Наполеон I следил за состоянием их здоровья и воспитанием. Любое нарушение установленных им порядков строго пресекалось. Так, весной 1809 года он находился в Германии (начиналась новая война с Австрийской империей), а Гортензия вместе с малышами поехала на воды в Баден. 29 мая император написал из Эберсдорфа следующее письмо: «Дочь моя, я очень недоволен, что вы позволили себе покинуть Францию без моего разрешения, и особенно тем, что вывезли моих племянников из Франции. Поскольку вы находитесь на водах Бадена, можете там остаться, но в течение часа после получения этого письма отправьте двух моих племянников в Страсбург, поближе к императрице. Они никогда не должны покидать Францию.
