Хотя... Что я знаю о панике? Мне кажется, до этого момента я испытывала её лишь однажды, тогда, три года назад в королевском саду. А вот сейчас я испытала её во второй раз. А если быть точнее, в ту секунду, когда Леонардо заглянул в моё убежище и, естественно, меня не обнаружив, включил воду.
Зажавшись в угол и не обращая внимания на забегающие под одежду и стекающие по телу тёплые струи, я широко распахнутыми глазами смотрела на Крослиффа, неторопливо расстёгивающего белоснежную рубашку.
Мама дорогая! Я не хочу этого видеть... или хочу? Пока я внутренне металась, пытаясь выбрать между желанием рассмотреть герцога во всей красе и с детства вдалбливаемыми правилами приличия, предписывавшими отвернуться (а лучше – бежать со всех ног!), мужчина обнажался, причём так медленно, словно позволял собой полюбоваться.
С отчаянно покрасневшим от стыда лицом, я скользила изучающим взглядом по широким плечам, мощной груди, эротичным кубикам на животе. Не обошла вниманием и длинные ноги с мускулистыми бёдрами и крепкими икрами. Заметив, что герцог подцепил пальцами резинку трусов, я, дёрнувшись, отвернулась и крепко зажмурилась. Честно говоря, любопытство так и подмывало стрельнуть глазками в сторону Леонардо, но здравый смысл, убеждавший, что это уже будет перебор, пока выигрывал.
Шелестящий звук подсказал, что дверь душевой кабинки закрылась, а гнетущая, давящая атмосфера – что некромант остался по эту сторону двери.
– Трис, тебе не кажется, что принимать водные процедуры в одежде крайне неудобно? – раздался вдруг низкий волнующий голос.
Резко вскинув голову, я распахнула глаза и упёрлась взглядом в мужское достоинство нахального герцога, а если судить по размеру, то ещё и гордость! Вскрикнув, вновь зажмурилась и дрожащим голосом пролепетала:
– Вы знали, что я здесь?
– Разумеется, твой полог невидимости против моей силы – лишь шелуха, не заслуживающая внимания.
Даже с закрытыми глазами я могу с уверенностью утверждать, что он улыбается.
– Тогда почему не сказали, что видите меня? И зачем разделись? – из-за терзающих неловкости и стыда вопросы прозвучали почти как обвинение.
– Нуу... Во-первых, я порадовался за тебя – ты наконец-то обнаружила ещё с утра потерянную комнату для уединения. Странно, конечно, что ты так маниакально рвалась занять именно мою... А во-вторых, я подумал, что раз ты задержалась, значит, всё-таки решила подарить мне обещанный поцелуй.
– А целуетесь вы исключительно голым? – протянула ехидно, по-прежнему не открывая глаз.
Вздёрнув меня за подмышки и прижав своим телом к стене, вынуждая посмотреть на него, Леонардо заверил:
– Нет. Если бы ты ждала меня в гостиной, мне бы это и в голову не пришло. А вот то, что ты сидишь в душевой, натолкнуло на мысль, что для начала ты хочешь ознакомиться со всеми частями моего тела, чтобы убедится, что целуешь не напрасно и мне есть, чем тебя порадовать.
Взлетевшая и иронично выгнувшаяся бровь словно намекала: «Ну, давай, придумай сносное оправдание!» Поняв, что выхода нет, тяжело вздохнула и, положив ладони на каменную грудь, призналась:
– Вы правы, я пришла вас поцеловать.
На мгновение показалось, что он удивлён и ожидал другого ответа. Испугавшись, что он и остальные свои выводы посчитает верными, поспешно добавила:
– Но изучать вашу гордость я не собиралась!
– Гордость? – с изумлением спросил герцог.
– Его, – пояснила смущённо, показав пальчиком вниз.
Подхватив меня под попу и приподняв, вынуждая судорожно обхватить мужскую талию ногами, Леонардо потёрся обсуждаемым органом о моё потайное местечко и, ухмыльнувшись, уточнил:
– Ты имеешь в виду его?
Вымолвить хоть слово я была не в состоянии, поражённая обрушившимися на меня ощущениями. Прижатая к стене сильным, обнажённым мужчиной и весьма нескромно обвивая его ногами и руками, чувствуя его красноречивое желание, я почему-то не боялась.
Наоборот! Соски, затвердев, ныли до покалывания, низ живота налился предвкушающей тяжестью, а то место, куда упиралось его достоинство и гордость, горело огнём, от которого мой мозг поплыл. Издав какой-то мученический стон, я прильнула к герцогу плотнее, крепче сжав ноги, скрещенные за его спиной. Скользнув пальчиками на его затылок, облизала свои губы и подставила их для поцелуя.
Метнувшись мгновенно потемневшим взглядом к моим губам, Крослифф выдохнул:
– Сначала я хочу тебя предупредить, маленький ёжик: забудь о Фреде, он не для тебя!
Какой ещё Фред? На что он мне сдался?!
Не знаю, что мужчина увидел на моём лице, но удовлетворённо усмехнувшись, он прошептал:
– Вот и правильно, не думай о нём. Ты моей будешь, ведьма!
Выдав странное обещание, мужчина наконец накрыл мои губы поцелуем, мгновенно сбивая моё дыхание от прокатившейся по позвоночнику дрожи и крохотных иголочек, разлетевшихся по каждой клеточке моего организма, жаля возбуждением и наслаждением.
Всхлипнув, сплелась своим языком с его, властно толкнувшимся в мой рот и путешествующим по нему, мягко лаская нёбо. Сбегающие по нашим лицам упругие струи воды, попадая на губы, лишь придавали пикантности страстному, безумно жаркому поцелую. Зарываясь пальцами в мокрые пряди волос, я с упоением отвечала на ласку, растворяясь в его нежности и теряя себя.
17
БИАТРИС.
Оторвавшись от моих губ, мужчина переместился на шею, покрывая её поцелуями и слегка царапая жёсткой щетиной. Словно сойдя с ума от переполняющих незнакомых ощущений, я со стоном откинула голову, позволяя ему себя ласкать.
Проложив горящую огнём дорожку до самой ключицы, он провёл по ней языком и, прислонившись своим виском к моему, замер, тяжело дыша и крепко прижимая меня к себе.
Осознав, что он остановился, я неожиданно расстроилась и это привело в ужас! Я что, действительно жалею, что он не взял меня как последнюю распутницу прямо в душе?!
Упёршись ладонями в широкие плечи, пытаясь отстраниться, дрожащим голосом позвала:
– Леонардо?
– Лео, – вместо того чтобы отпустить, герцог притиснул меня ещё плотней. – Для тебя я Лео, ёжик, – пробормотал он хрипло и всё-таки поставил меня на ноги.
Не обращая внимания на то, что я пристально изучаю пол под ногами, стыдясь поднять на него взгляд, мужчина выключил воду и произнёс заклинание просушки. Приведя мои вещи в надлежащий вид, он шагнул на кафельную плитку и, стянув с вешалки полотенце, намотал его на свои бёдра.
Стоя ко мне спиной Крослифф спросил:
– Расскажешь, что делаешь в моих апартаментах и как сюда попала?
Глядя на закаменевшие от напряжения плечи, я почувствовала дикое желание сознаться. Да уж, плохая из меня шпионка – один поцелуй, и я готова поверить в невиновность герцога.
