— А я думала, вы покажете мне свой дом! — разочарованно сказала она.
— Дом и для вас, и для меня был просто предлогом остаться наедине. Разве я не прав?
Его голос, глубокий и звучный, завораживал, вызывал нервную дрожь. Она впервые встретила такого замечательного человека, и Тимоти был прав, когда предупреждал ее об опасности увлечься лордом Данстеном и забыть об истинной цели ее появления в Данстен-хаусе.
— Да, — согласилась она, стараясь успокоиться и обрести душевное равновесие и не обращать внимания на его проникновенный голос и живые синие глаза. Он придвинулся к ней поближе.
— Итак, мисс Дивайн, мы можем вернуться к тому делу, о котором говорили перед ужином? Вы хотели еще раз подумать о моем предложении. И что же вы решили? Вы согласны?
— Это зависит от того, насколько щедрым будет вознаграждение, — ответила Луиза.
— И какую же сумму вы хотели бы получить?
— Четыре тысячи гиней, — проговорила Луиза не моргнув глазом.
Элистер помрачнел.
— Вы многого стоите, но четыре тысячи гиней!.. — воскликнул он, явно не ожидавший такого оборота дела.
— Да. Четыре тысячи. Не меньше.
Его вдруг словно осенило. Он в бешенстве взглянул на нее.
— Простите, но, если память мне не изменяет, это сумма карточного долга мистера Фрейзера?
— Да, — подтвердила Луиза.
— Значит, вы решили продать себя, чтобы погасить долг своего любовника? — вскипел Элистер.
— Нет, я не смотрю на это как на торг. Мне представляется, что мы совершим простой обмен: у вас есть то, что нужно мне, а у меня есть то, чего добиваетесь вы.
— Я не думаю, что это подходящие условия, — возразил Элистер, внезапно осознав, что события развиваются совсем не так, как ему хотелось.
— Видите ли, лорд Данстен, слово «любовница» означает то же самое, что и «содержанка». Поскольку Джеймс сейчас на мели, то содержать он меня явно не может. Как я могу быть его содержанкой, если ему не на что содержать меня?
— Это каким же негодяем надо быть, чтобы послать свою любовницу торговать собой?! — вскипел лорд Данстен.
— Что вы! Джеймс ничего не знает. Он бы меня убил, если бы узнал. Он так и не нашел требуемую сумму и собирается продать единственное, что у него есть, — свое поместье. И если оно не покроет карточный долг, то сидеть Джеймсу в долговой тюрьме.
Элистер прислонился к каменной балюстраде и пристально всматривался в лицо Луизы, словно хотел лучше узнать ее.
— Вы меня просто околдовали, мисс Дивайн, — задумчиво проговорил он. — Я впервые сталкиваюсь с такой женщиной, как вы.
— Это естественно: на свете нет двух одинаковых людей, — возразила Луиза.
— С первой минуты, как я увидел вас, вы не выходите у меня из головы. Я знал многих женщин, но ни одна не производила на меня такого впечатления.
— Вы мне льстите, лорд Данстен.
— У вас много поклонников, мисс Дивайн?
— Нет. У меня слишком много дел, чтобы тратить время на пустое времяпрепровождение. А у вас много поклонниц? — задала она встречный вопрос.
— Много, но когда вокруг много женщин, никто из них не решается посягнуть на мою свободу.
— Так недолго оказаться в полном одиночестве, — заметила Луиза.
— Как правило, я знакомлюсь с женщиной и провожу с ней много времени в развлечениях и разговорах, но довольно скоро мне становится с ней нестерпимо скучно. Я готов биться об заклад, что с вами мне не придется скучать. Вы посланы мне самой судьбой! Вы бы жили в своем собственном доме в самом богатом районе Лондона, у вас был бы свой собственный выезд и целый штат прислуги. Повторяю, я очень щедрый человек! Обещаю, что исполню все ваши желания! Вот увидите!
— Лорд Данстен, мне все это не нужно! Ваши несметные богатства, ваш чудесный дом, ваше положение в свете меня не привлекают.
— А вы не хотите узнать меня лучше? — спросил он вкрадчивым голосом.
— Вы правы, я почти не знаю вас, — прошептала она.
— Ну, это можно быстро исправить. Я уверен, что вам будет интересно узнавать каждый раз что-то новое обо мне.
— Вы правы, лорд Данстен, — торопливо повторила она, стараясь унять бешено бившееся сердце.
— Вы что же, боитесь меня, мисс Дивайн?
— Нет, что вы!
— Я рад слышать это. Но должен вам заметить, что я не люблю Джеймса Фрейзера, — вдруг заявил лорд Данстен.
— Это и понятно — вы такие разные. Но меня не так-то легко переубедить. Я свои условия не изменю.
— Можно обсудить их еще раз, — предложил ей Элистер.
— Я проведу с вами одну-единственную ночь, за которую вы мне заплатите четыре тысячи гиней, — твердо сказала Луиза.
— О, да за такую уйму денег мне этого недостаточно! — недовольно воскликнул он.
— Или соглашайтесь на мои условия, или оставайтесь ни с чем, — заявила она решительным тоном, и ее красивые глаза гневно сверкнули.
Элистер вздохнул. Придется ей уступить, подумал он, прогоняя чувство неприязни. В конце концов, она честно изложила свои требования. Видно, она действительно не может идти на уступки и быть более сговорчивой.
Вдруг глаза Элистера хитро заблестели, он самодовольно улыбнулся: если она думает, что, проведя с ним целую ночь, будет в состоянии уйти и забыть его навсегда, то она жестоко ошибается. Он уже предвкушал удовольствие, которое ему сулило предложение мисс Дивайн. У него даже пронеслась довольно опасная мысль: не сделать ли ему мисс Дивайн своей постоянной любовницей? Она не похожа на тех безликих женщин, которые ему встречались прежде и с которыми его роман, как правило, длился всего минут пять. Нет, мисс Дивайн не из тех женщин, с которыми можно поразвлечься и тут же о них забыть. Ему нужно быть предельно осторожным.
Но он так страстно желал ее, что вопрос о цене уже не имел значения. Он чувствовал, что игра стоит свеч.
— Вы хотите огромную сумму, мисс Дивайн!
— Это потому, что я знаю себе цену, лорд Данстен.
— Вы говорите как настоящая представительница вашей профессии, — холодно произнес лорд Данстен. — А что, если я не приму ваши условия? Скажу, что вы слишком дорогое для меня удовольствие?
— Я очень заинтересована в этих деньгах, — едва слышно проговорила Луиза.
— Еще бы! Ваша профессия такова, что вы и деньги — одно целое.
Луиза покраснела до корней волос. От гнева у нее перехватило дыхание, глаза потемнели, ее била дрожь.
— Такое часто случается, вы правы, — ответила она ледяным тоном. — Но смею вас заверить, что я не из их числа, — сказала она дрожащим от волнения голосом.
— Вы хотите сказать, что не привыкли торговать собой? — спросил он.
