друга и, глядя на завитки дыма в камине, неторопливо вели беседу — почти как в старые добрые времена в родительском замке. Несмотря на несхожесть характеров, брат и сестра были одного поля ягоды — два осторожных хищника с неутолимым аппетитом, изощрённым коварством по отношению к своим союзникам и беспощадностью к своим жертвам.
— Ты вправду веришь в то, что Бладаст Маконский станет помогать нам только лишь из ненависти к Рихемиру, который грозит ему войной? — спросил Раймунд, глядя на сестру с усмешкой, дрожавшей в уголках его тонких губ.
— Не только, — не отводя задумчивого взгляда от поленьев в камине, отозвалась Розмунда, — я обещала отдать ему в награду за верность Вальдонское герцогство.
— Щедрая плата наёмнику, который так и норовит залезть в твою постель! — не сдержавшись, фыркнул граф Блокула. И прибавил с пренебрежением: — Разве его не удовлетворит положение твоего любовника?
— Ты же знаешь, что мои любовные посулы мужчинам это всего лишь приманка, — начала отвечать, точно оправдываясь, Розмунда, но брат тут же сердито прервал её:
— Что за вздор! Как будто я был слепым, когда на приёме в замке Бладаста ты всем своим видом давала ему понять, что вовсе не против любовного приключения! Тебе должно быть стыдно, Розмунда, за все эти нелепые заигрывания! Лучше бы подумала о деле; ведь Рихемир набирает армию, а с ней и серьёзную силу. Ещё немного — и он заставит нас считаться с его властью! Ты понимаешь, что мы уже не сможем его не одолеть?!
— Рыцарской коннице — главной ударной силе королевской армии — нужен толковый маршал, а его у Рихемира нет, — спокойно произнесла Розмунда. — Единственный человек, который в предстоящей войне способен добыть победу для Ареморского престола, это граф Эберин Ормуа. Но, насколько мне известно, получение маршальского жезла из рук Рихемира не входит в его планы на ближайшее будущее.
— Кто знает? — возразил Раймунд Блокула, хмурясь. — Эберин отказался служить Фредебоду, но ведь на Рихемира он обид не держит… Послушай, Розмунда, я удивляюсь твоей самоуверенности: ты отказываешься видеть опасность у себя под носом и не желаешь признать шаткость нашего положения, ты всё твердишь, что власть будет в наших руках. Но не лучше ли нам раз и навсегда отречься от всех наших замыслов, чем постоянно пресмыкаться перед ублюдками из злодейского рода Клодина, зависеть от аппетита продажных наёмников, заискивать перед вассалами? И так всю жизнь, сестра, подумай только, всю жизнь мы ждём, когда ареморским троном завладеет дом Монсегюров! И ты всё ещё веришь, что однажды власть окажется в наших руках!
— Говорю тебе: это случится. Рано или поздно…
— Да, жди, — проворчал граф Блокула в ответ на заверения сестры, — вот уже девятнадцать лет, как ты повторяешь эти слова с завидным упрямством…
Они замолчали, очевидно, думая об одном и том же.
— Всё обстоит гораздо хуже, чем ты представляешь себе, — первым, нарушив тишину, заговорил Раймунд. — История с нападением королевских слуг на гонца, который вёз моим вассалам приказ собирать и вооружать людей, ещё полбеды. Во время своей коронации Рихемир в открытую, перед всеми сеньорами, обвинил нас обоих в заговоре и измене королю.
— Какому королю? — Розмунда резко повернулась к брату; её тонкие брови выгнулись в изумлении. — Разве мы присягали Рихемиру на верность?
— В том-то и дело, что за эту неявку на коронацию нас не сегодня-завтра вышлют из дворца! — вскричал граф, подпрыгнув на кресле так резво, как если бы оно вдруг загорелось под ним. И затем уже спокойно прибавил: — Если честно, на месте Рихемира я бы велел тотчас казнить нас обоих за неповиновение и скрытый мятеж. Удивляюсь, отчего он всё ещё терпит наше присутствие у себя под боком?
— Всё просто. Согласно брачному договору, подписанному Фредебодом, моё приданое — земли к югу от графства Монсегюр и окраинные владения Кокани — отойдут от ареморской короны в том случае, если меня казнят или удалят из дворца против моей воли. Как ты думаешь, захочет Рихемир лишиться такого лакомого куска?
Розмунда медленно, любовно, едва касаясь, провела рукой по своим рыжим пушистым, искусно начёсанным над высоким лбом волосам.
— А канцлер-то наш, выскочка безродный, на задних лапках под дудку Рихемира пляшет, выслуживается, — с возрастающей злобой продолжал Раймунд. — Он нас и прежде не слишком жаловал, а теперь и вовсе за людей не считает. Вы, говорит, предатели и убийцы. Короля Фредебода ядом извели, вот и к новому законному правителю Аремора подбираетесь с ножом в рукаве. Я вчера узнал, что по распоряжению Вескарда блюда, приготовленные для короля, сначала нашим лошадям дают отведать: проверяют, нет ли в еде того яда, которым Фредебода отравили? А кто-то из придворных лизоблюдов предложил канцлеру пожалеть лошадей и эти блюда сразу нам отправлять… Подлецы!
— Обвинения Вескарда бездоказательны, — с лукавой усмешкой отозвалась Розмунда на жалобы брата. — А все его действия это лишь запоздалая месть. Он не может простить мне того, что последние пять лет был почти отстранён от управления делами королевства, не говоря уже о том, что Фредебод под моим влиянием едва не передал его полномочия нашему кузену Артюру.
Граф Блокула всем телом подался к Розмунде, заглянул ей в глаза, под густо накрашенные ресницы, и прошептал:
— Тогда нам, может быть, стоило бы сначала обезоружить канцлера? Чего ещё ожидать от человека, который мстит за нанесённые ему оскорбления? Он ведь по-прежнему считает, что у нас много возможностей?
— Ты прав, — проговорила Розмунда, в свою очередь не сводя с брата пристального напряжённого взгляда, — Вескард для нас опасен. Этот выскочка из черни способен на всё. Сейчас он яростно защищает интересы Рихемира, но, если нам удастся устранить его, позиция Рихемира значительно ослабнет.
Бывшая королева вдруг прервала свою речь, будто глубоко задумалась над чем-то, а потом прибавила зловещим голосом:
— Но знаешь, откровенно говоря, меня больше тревожит вовсе не канцлер, а мастер-приор Тарсис. Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чём с ним говорил Фредебод в последние минуты своей жизни.
— Полагаю, тот разговор не даёт покоя не тебе одной, — справедливо заметил Раймунд, намекая то ли на короля, то ли на канцлера, а может, на них обоих.
— Мне не даёт покоя подозрение, что Рихемиру стало известно нечто такое, что может навредить не только ему, но также мне самой, когда я уже буду близка к своей цели.
— Но ты же не думаешь, что мастер-приор мог выболтать Рихемиру тайну исповеди Фредебода? — прищурился на сестру граф Блокула.
Розмунда посмотрела на него с удивлением и сказала:
— Нет, конечно, нет! Неужели ты
