воля Тэмуджчина не исполнилась, разве можем мы отступиться?! Разве не твой отец, Гаюк, великий каган Угэдэй, объявил на курултае поход к последнему морю?! Разве не он приказал каждой семье нашей земли снарядить по одному нукеру?! Мы не можем сейчас остановиться и повернуть назад — иначе все покоренные один за другим восстанут против монгольского владычества, поверив, что нас можно победить!
Ненадолго прервавшись, багатур обвел горящим взглядом всех присутствующих в шатре — и Батый готов был поклясться, что сумел прочитать в нем и с трудом сдерживаемое отцовское горе и дикую жажду мести убийцам сына! Однако в этот раз Субэдэй заговорил уже спокойнее:
— Мы проиграли не орусутам. Мы проиграли сами себе — точнее проиграл я, понадеявшись, что нам удастся с легкостью захватить одно за другим поселения врага на их реках, где мы бы добыли продовольствие и хашар. Проиграл, поверив, что каган Юрги даст бой в порубежье — и позволит истребить свою рать… Орусуты оказались умнее, орусуты оказались хитрее, орусуты оказались мужественнее в битве, чем я ожидал. Однако их мало — много меньше нас! И в поле мы разбили войско сильнейшего кагана их земли — кагана Улайтимура! Да, враг сумел нас обмануть о приближении скорой помощи — но то была уловка Юрги из Арпана. И он дорого заплатит за свой обман!
— Да-а-а!
Чингизиды, невольно заслушавшись речью Субэдэя, восторженно взревели в ответ, позабыв о недавнем яростном споре. А старый лис, вновь обведя их горящим взглядом, жестко улыбнулся:
— Но мы не будем слепо атаковать во второй раз — враг наверняка ждет нападения и готовиться его отразить... А значит, нам нужны новые покоренные нукеры, кто впереди монголов пойдет на вражеские стрелы, нам нужна степь, свободная от кипчаков и угрозы удара в спину! Мунке и Гаюк — вы жаждали действовать без оглядки на Бату?! Что же, как только снег стает и степь станет проходимой для конницы, вы отправитесь на юг, вместе с Шибаном и Бучеком. Ваши тумены рассеются по степи, изгоном гоня кипчаков перед собой — а после Мункэ повернет на запад и войдет на полуостров, что вдается глубоко в море орусутов. И добьет кочевья ханов нашего давнего врага! Кочевья трусов, понадеявшихся избежать битвы и отсидеться в стороне!
Мункэ с почтением склонил голову, соглашаясь с волей Субэдэя, а тот уже обратился к сыну Угэдэя:
— Ты, Гаюк, объединишь свои силы с Шибаном и разгромишь землю зихов, коих орусуты кличут касогами… Покорите их, разрушьте их города и крепости, плените правителей — и поставьте под наши знамена новых нукеров! Бучек же войдет в земли асутов — семнадцать лет назад они были сильны и смело сражались против моих нукеров. Однако теперь их земля расколота, и вожди их дерутся друг с другом! Ты, Бучек, обретешь дружбу самых слабых, чтобы после стравить их с сильными — а затем покоришь и тех, и других, пополнив свой тумен тяжелыми всадниками-батырами, закованными с ног до головы в сталь! Если же асуты сумеют объединиться против тебя — что же, дождись помощи братьев, когда они завершат покорять зихов…
Еще трое чингизидов с достоинство склонили головы перед Субэдэй-багатуром — а он обратился к оставшимся сыновьям Джучи, впервые за время похода показав, кто на самом деле истинный ларкашкаки! И Бату-хан был вынужден это молча проглотить…
— Мордуканы кагана Пургаза еще не приняли нашу власть — а потому тумен Орду выступит на север, объединившись с мордуканами кагана Пуреша. Они давно враждуют друг с другом, эти два осколка единого народа — пусть же сражаются вновь, а победа достанется монголам!
Сделав короткую паузу, багатур продолжил:
— Мои же урянхаи, гвардия Бату-хана и тумен Берке останутся здесь, в земле булар. Покоренные дали нам слишком мало нукеров — теперь же пришло время восполнить наши силы их свежей кровью! Пусть в тумены вступят даже совсем юнцы — нам нужны те, кто примет на себя первый удар орусутов, когда мы вернемся в их землю!
— ХУ-Р-Р-Р-Р-А-А-А!!!
Торжествующий вопль чингизидов стал ответом Субэдэю…
Бату-хан стоял на стене древнего Булгара и вспоминал этот совет. Если бы не старый лис, остались бы с ним только родные братья — да и между ними наверняка начались бы склоки и грызня… Но в итоге остались все, после ссоры вновь признав его ларкашкаки…
Ныне же сыновья Толуя, Угэдэя и Шибан увели свои тумены на юг, к порубежью разгромленного Булгара, а Орду отправился на север. Мордуканы Пуреша уже начали сражаться с соплеменниками — привычные к зимней войне и хорошо знающие воинские приемы и повадки давних соседей, они сослужат куда лучшую службу, чем в походе против орусутов… Переместился ближе к северу и сам Субэдэй, готовый прийти на помощь Орду, коли сопротивления кагана Пургаза окажется чересчур ожесточенным. А тумен Берке и разбросанные по отдельным гарнизонам Булгара нукеры эмира Аргасуна, внучатого племянника Чингисхана (тот еще ядовитый змей!), ныне собирают булар в войско, топя в крови любое сопротивление! И лишь гвардия тургаудов и отборных лучников-хорчинов осталась с ларкашкаки. Впору бы начать тревожиться — но с чего вдруг?! Гвардейцы многочисленны и храбры, а завоеванная страна северных мусульман ныне слишком слаба, чтобы поднять восстание, способное сопротивляться мощи трех оставшихся в ней тумен!
Или взять с наскока хорошо укрепленный город с восстановленными стенами, защищаемый храброй монгольской гвардией…
Орусуты? Да, последние могли бы воспользоваться тем, что орда действует разобщено — лучшего момента перейти в собственное наступление им не найти! Благо, что и земля им знакома — не раз воевали с Булгаром… Но сколько нукеров смогут собрать каганы с одинаковым именем Юрги — два, может три тумена? Силы все одно будут не равны — основу монгольского войска составляют легкие конные лучники тюрков, кипчаков и собственно монголов, а орусуты соберут, прежде всего, пешее ополчение. Пешцы-ополченцы неплохо дерутся на стенах, защищая свои дома — но разве смогут они противостоять бесчисленной тьме конных стрелков в поле?! В крайнем случае, Бату отправит гонцов к действующему на севере Орду — он, в отличие от ушедших на юг чингизидов, успеет быстро прийти на помощь…
Позаботился ларкашкаки и о том, чтобы выставить на западной границе Булгара множество дозоров, наладил «ямы» — сеть крошечных укреплений на десяток нукеров, расположенных друг от друга на расстоянии тридцати с лишним верст вдоль основных дорог страны. Главная задача нукеров в ямах — содержать коней для туаджи, следующих к Бату-хану или, наоборот, от него.
