невидимое коснулось её голого колена, Вася отдёрнула ногу, тихо вскрикнув, а затем со злобой прошипела:
– Виктор! Уходи! Мне не до тебя…
Ответом ей был болезненный щипок за внутреннюю часть предплечья. Свет в комнате замигал и с еле слышным щелчком погас, и в окно полился холодный свет фонаря.
– Ай! – Вася отшатнулась, схватившись за вспыхнувшую огнём руку. «Будет синяк!» – Да чего тебе надо?! Отстань!
– Не-е-ет, – ответил ей тихий, свистящий шепот.
Голос был ей незнаком!
Вася похолодела и вжалась в стену.
«Это не Виктор! Но кто?!»
Как близко! Она слышала его дыхание. Ощущала дуновение на своём лица!
И запах. Он, как одеяло из гниющих лоскутов, обволакивал её с ног до головы, забивался в нос, ощущался во рту…
Или это существо вновь решило её коснуться?!
Вася застонала от ужаса, выставив вперед руки. Она чувствовала, что вот-вот до неё сможет дотронуться то, что пришло к ней этой ночью. То, что приходило к ней всё это время, о Господи!
«Что бы ни было ему нужно, сегодня оно решило это взять!..»
«Кто-нибудь, спасите…»
И тут раздался голос.
Голос Виктора.
– А ну отвали от неё, ты, лузер!
То, что склонилось над задыхающейся Васей, вдруг отшатнулось.
Долю секунды спустя нечто невидимое впечаталось в стену рядом с Васей, и та с криком закрыла голову руками. Сверху посыпались пыль и каменная крошка.
Новый удар, на этот раз в стену рядом. И звук, словно кто-то рвал мокрую ткань!
– Она моя, лузер! – вновь раздался голос Виктора, и шкаф разлетелся на куски, словно что-то огромное и невероятно тяжелое влетело в него, сминая в лепешку.
Вася, закричав, заслонила лицо от стеклянных осколков.
И наступила тишина. Только разломанный шкаф похрустывал, словно пытаясь устроиться поудобнее.
– …Вася? Васенька, что случилось? – из соседней комнаты раздался мамин голос, тонкий и напуганный. Но Вася не могла ответить, неотрывно глядя на худенький мальчишеский силуэт. Свет фонаря позади него превращал волосы Виктора в желтоватый нимб, а его глаза…
Они тускло мерцали, как две мелкие монетки, как глаза дикого животного в свете фар. И неотрывно смотрели на дрожащую Васю…
– Ты моя, – повторил Виктор, и его зубы вспыхнули в темноте, словно тоже умели светиться.
Глава 8. Чем она платит
Вася проснулась поздно, в два часа дня. Неудивительно, после бессонной-то ночи!
Когда мама прибежала в комнату, Виктор сразу исчез, а Васе пришлось долго выкручиваться и врать, что шкаф с ужасным грохотом развалился сам, когда она спала.
«Я так перепугалась!» – в этом Вася не врала. Её действительно била дрожь. Она не знала, чего боялась больше – невидимой твари, что приходила к ней ночами, или Виктора.
«Ты моя», – сказал он, и это не звучало признанием в любви.
«Выглядишь вкусной», – вспомнилось Васе, и эти слова пробежались по её спине колючими мурашками.
Впервые с того момента, как она узнала про Грёзы, Вася ощущала беспомощность, сродни той, что испытывала прежде, встречая безликих людей. Но если тогда эта беспомощность нависала над ней зловещим зданием психбольницы, то теперь – улыбалась тонкой, невидимой улыбкой.
Улыбкой Виктора, обещающего однажды взять с неё страшную плату.
Но пока Вася вынужденно улыбалась, успокаивая перепуганную маму, и сметала осколки стекла в мусорные пакеты. До того, как лечь спать, она выгребла из-под обломков шкафа все книги и сложила их в стопки в углу.
Внизу под книгами обнаружились две разбитые рамки. Стекло рамки с маминой фотографией особенно пострадало, расколовшись на мелкие кусочки. Вторая рамка отделалась глубокой трещиной, проходящей между Васей и Димой, разветвляясь и заходя на улыбающееся лицо мальчишки.
Почему-то Васе стало тревожно при взгляде на эту трещину. Она вынула обе фотографии и положила их на тумбочку, а разбитые рамки отправила в один из мусорных пакетов.
Потом они с мамой сидели в столовой и пили ромашковый чай, глядя на пустынную ночную улицу и строя планы, как выкинут и заменят все старые шкафы, чтобы они больше так не падали. В какой-то момент мама притворно округлила глаза и сказала: «А вдруг к нам призрак приходил? Призрак бабушки!» Вася была вынуждена рассмеяться, не подавая виду, что мама близка к истине.
Хотя она не знала, что такое Виктор. Он мог быть призраком, демоном, чем угодно потусторонним. Ясно было одно – Виктор знал то существо, что приходило к Васе до этого.
Эти двое были похожи, и оба чего-то хотели от Васи.
***
Проснувшись от луча солнца, проникшего в окно, Вася неохотно потянулась и открыла глаза, уже заранее зная, что ничуть не выспалась. Хорошо еще, ей пока не нужно было ни на работу, ни на учёбу – до сентября у неё был, как мама это называла «отпуск». Возможность набраться сил перед учебой в колледже, нагуляться с друзьями. Разобраться в себе…
Открыв глаза, она еле сдержала испуганный возглас: на полу перед самой кроватью сидел Виктор, обхватив руками колени и неотрывно глядя на Васю.
Его белая майка помялась и испачкалась, на ней виднелись серые разводы и следы грязных пальцев. Ночью он явно пережил что-то, возможно, даже гнался за тем врагом, но сейчас выглядел удивительно спокойным. Даже умиротворённым. Только темные глаза блестели не то от сдерживаемой ярости, не то… от голода.
На нижней губе мальчишки виднелась глубокая кровавая трещина.
«Это после вчерашней схватки?»
Вася села на кровати, глядя на Виктора. Мальчишка не пошевелился, только скосил глаза, подняв на неё этот странный блестящий взгляд. «Голодный? Или злой?»
– Эм-м… Привет? – осторожно сказала Вася хриплым спросонья голосом.
Виктор промолчал и отвёл взгляд, растянув губы в загадочной улыбке. Вася поежилась, но решила, что следует быть вежливой:
– Ты меня спас вчера ночью. Спасибо.
– Я защищал своё, – тихо сказал мальчишка, покачиваясь из стороны в сторону.
– Ты всю ночь тут сидел? – поинтересовалась Вася, осторожно расчесывая волосы пальцами, разбирая свалявшиеся за беспокойную ночь колтуны. – Ты меня охраняешь от того, другого?
– Да, – коротко ответил мальчишка и встал. Звучно хрустнул шеей, потягиваясь, и двинулся к дверям, мимо развалившегося шкафа и стопок книг, на которые на секунду бросил заинтересованный взгляд.
– Ты… придёшь ещё? – спросила Вася, глядя ему вслед.
Виктор замедлился, положив руку на косяк двери и полуобернувшись. Васе захотелось его сфотографировать таким – маленький мальчик, глядящий через плечо в камеру, строго и по-взрослому внимательно.
«Но неизвестно, что появится на снимке, если я это сделаю…»
– А ты этого хочешь? – вдруг спросил Виктор.
– Я не знаю… – Вася растерялась. – Его я боюсь, наверное,
