до умопомрачения натирая мой ствол и насаживаясь своими влажными губками на мой палец.
Охуеть. Как бы я сейчас хотел войти в нее. Хотя бы пальцами. Изучить ее щелочку. Насколько она раздолбана.
Обычно бабы говорят, что у меня прилично больше среднего. Значит даже потасканной малышке было бы что обо мне запомнить.
Не могу удержаться. Влажно целую ее шею. Сдергиваю кружево с ее груди, и тихим рыком сжимаю упругую плоть в ладони. Девочка вся вытягивается струной, напрягается и протяжно стонет:
— Ох, Руууслааан…
— Е-бать… — я кончаю вместе с ней прямо себе в штаны. Со мной такое впервые.
Подхватываю обмякшую Алену на руки и несу в спальню.
Пытаюсь не думать. Вообще не анализировать то, что сейчас натворил… Иначе будет худо.
Глава 18. ОН
Я сбежал из номера, пока еще какой дичи не натворил.
Мне совсем не нравится, что все идет не по плану. Я никак не могу контролировать эту девицу. Наоборот, ощущение, что это она мною владеет. А это для меня неприемлемо.
Не спеша раздаю указания своим людям, чтобы они готовились к отъезду, и возвращаюсь к отелю.
Замечаю Вику у бассейна. Мне отчего-то нестерпимо хочется пройти мимо, и отправиться собирать свои вещи. Кроме того, есть ощущение, что мне нужно еще разок передернуть, или не разок, — гребанные мысли о моем «уроке» с Аленой не покидают голову, — но моя бывшая выглядит так, будто именно меня тут и поджидает.
— Скажи, что ты ее трахнул? — требует она, протягивая мне стакан виски.
Усмехаюсь недобро:
— Боже. С чего бы мою бывшую жену интересовала моя интимная жизнь?
— Ты прекрасно знаешь с чего! — шипит она. — Нам нужен наследник Заболотского, чтобы грохнуться их всех! Иди к своей новоиспеченной жене и заделай ей ребеночка!
— Кажется ты меня с первого не расслышала? Или не поняла? — холодно говорю я. — Я не стану спать с этим ребенком! Это против моих принципов! Я хочу уехать сегодня же. Так что, если не хочешь оставаться с Болотом и его шакалами, собирайся быстрее.
Залпом осушаю стакан, возвращаю Вике и вхожу в гостиницу.
— Как же они меня все заебали, — ворчу себе под нос.
Хочу уже поскорее вернуться домой. Чтобы быть подальше от всех этих интриганов. Хотя… Будто сам не с той же целью повелся на эту дурацкую свадьбу.
Прячусь в лифте.
Потираю член через брюки. Сука, он походу и не собирается ложиться. А все из-за дурацких картинок. Я мысленно эту Алену уже во всем отеле отымел.
Там у бассейна прямо при Вике и других постояльцах.
А еще пока с ребятами на парковке общался, думал, была бы малышка так же приветлива и к моим людям, как к людям Болота? Но сука, не хочу делиться. Даже в мыслях.
Лучше всего было бы взять ее прямо здесь в лифте. Мы только вдвоем. Вот бы еще он застрял и нас не спасали несколько часов.
Я бы исследовал каждую ее дырочку. Вылизал бы ее всю. Так бы оттрахал, чтобы она побоялась снова на меня вешаться.
Лифт замирает на моем этаже.
Двери открываются.
У меня невольно сокращается пресс, когда передо мной возникает девочка из моего видения.
В каком-то безразмерном платье-свитере, наглухо скрывающем от меня все мягкие изгибы ее охуенного тела. Будто мешок из-под картошки на себя напялила.
Краснеет буквально до корней своих мышиного цвета волос, собранных в несуразный пучок. Отшатывается от лифта. Опускает взгляд.
Походу ее снова отпустило. И теперь ей неловко за то, что между нами произошло.
И мне неловко. Хотя это же детский сад какой-то. Подумаешь, потрогал! Это даже прелюдией не назвать.
— И куда собралась? — холодно спрашиваю. — За новой дозой?
Вскидывает на меня виноватый взгляд:
— Н-нет, — мямлит, прячет свои дрожащие пальчики в длинные рукава. — Простите. В-вы все не так…
Дверь лифта хочет закрыться. Бью по кнопкам. Ловлю тонкую ручку, и затягиваю девицу в кабину. Грубо припираю к стенке, нависая над ней:
— Значит трахаться идешь? — у меня в груди клокочет какая-то необъяснимая ярость. А еще этот ее запах… Блядь, почему он меня так бесит?! — Разве я не велел не высовываться из номера?! Еще раз увижу тебя с этими мудозвонами — положу всех!
— Я-я п-просто, — поднимает на меня свои виноватые глазки, — я х-хотела… в лес.
— Чего? — хмурюсь непонимающе.
— Хотела в л-лесу погулять, пока не уехали. Г-говорят, там с утеса вид красивый открывается, — глядит на меня с надеждой, будто спрашивая разрешения. — Я хотела одним глазком…
— Нет.
Вздыхает шумно:
— П-почему?
Потому что ты не в адеквате. Нестабильная наркоманка. И неизвестно, что тебе может стукнуть в голову на том утесе.
И почему меня это беспокоит?
— Потому что я не разрешаю, — отвечаю без лишних объяснений.
А внутри будто горит что-то. Словно кровь закипает. Кожа пульсирует.
Алена покорно опускает голову.
Мои пальцы будто магнитом притягивает к ее румяной щеке. Она удивленно вскидывается:
— Я не п-пойду. П-правда! Простите, что ослушалась! Этого больше не повторится! — клятвенно заверяет меня, будто ждет, что я буду ее наказывать за то, что она ушла из номера.
Блядь, и почему меня от нее так мажет?!
— Значит, послушно сделаешь все, что я прикажу?
Кивает дуреха. А я больше не могу противиться этому притяжению.
— А что, если я захочу, чтобы ты взяла в ротик мой член и высосала его до последней капли? — хриплю я, чувствуя, что начинаю слетать с катушек.
Ее блядские глаза становятся еще больше, а губки удивленно округляются.
По тому, как она краснеет можно было бы решить, что она и вовсе никогда ничего подобного не делала. Сжимается вся. Кусает губы.
Но я-то видел, какой она может быть…
— Сделаешь?! — требую я ответа.
— Е-если н-надо… — мямлит она, пряча взгляд.
— Значит сейчас ты не уверена, что хочешь меня? — мой взгляд мечется по ее лицу, впитывая каждую черточку. — М?
— Я п-просто, — дрожит, — н-не понимаю зачем это делают, если от эт-того не появляется д-детей…
— Что? — холодно усмехаюсь, жестко фиксирую ее подбородок, не позволяя больше отводить взгляд. — Маленькая шлюшка хочет детей? Зачем тебе это? Ты ведь сама еще ребенок! Еще и неблагополучный.
Кажется, будто она собирается расплакаться:
— Вовсе нет! — выпаливает она гневно. — Вы все не так поняли и теперь обвиняете меня, хотя сами ничем не лучше!
Ого, как мы умеем оказывается?
Вискарь слишком быстро ударил по мозгам. Я уже даже не слушаю, о чем она говорит. Просто слежу за ее пухлым ротиком и представляю, как втискиваю в него свою мясистую
