ваших боевых талантов, Отец Уильямс?
— Талантов? — Недоумеваю я. Отец Уильямс немного староват для драки с Красными. У него кустистые седые волосы и сгорбленная спина, дополняющая круглый животик.
— Ладно, — вздыхает Отец Уильямс. — Вы меня подловили.
— Значит, вы тот о ком я думаю, — говорит Пиллар. — Как в стихотворении Льюиса Кэрролла.
— Каком еще стихотворении? — спрашиваю я.
— Потом, Алиса, — отмахивается Пиллар. — Позволь, сперва, этому старцу вывести нас отсюда.
Отец Уильямс щелкает костяшками пальцев и делает глубокий вдох.
— Я не занимался этим уже несколько лет, а посему могу выглядеть немного дряхлым.
— Уверен, быть дряхлым не так уж и плохо, — Пиллар кажется восхищен. — Почему бы вам не начать со своего знаменитого сальто?
Я сбита с толку, не в силах понять, что здесь происходит. Но Отец Уильямс удивляет меня настоящим сальто, словно он азиатский ниндзя — подросток из супергеройского анимэ.
— Чудно, — говорит Пиллар, помогая Отцу Уильямсу удержаться на ногах. — Надерите им зад!
С широко открытым ртом наблюдаю, как Отец Ульямс применяет свою неповторимую технику: кувыркается, бегает по стенам, сражаясь голыми руками, то и дело надирая всем задницы.
— Что происходит? — Спрашиваю я у Пиллара.
— Расскажу на обратном пути. — Пиллар подталкивает меня к выходу, где мы начинаем взбираться по винтовой лестнице, пока Отец Уильямс расшвыривает Красных направо и налево.
— Как ему это удается? — спрашиваю я.
— Он — нечто, правда? — Пиллар наслаждается поединком с вершины лестницы. — Не удивительно, что Кэрролл назначил его хранителем тайн.
— Разве мы не должны помочь ему? — говорю я.
— Отец Уильямс вполне может позаботиться о себе. Разве ты не читала стихотворениеКэрролла о нем?
— Какое еще стихотворение?
В это самое мгновение, все становится еще более сюрреалистичным. Пиллар цитирует стихотворение Кэрролла нараспев, которое звучит словно саундтрек к убийствам Отца Уильямса. Стихотворение длинное, и оно упоминалось в паре экземпляров Алисы в Стране Чудес. Оно о старике, по имени Отец Уильямс, который не печалился из-за того, что стареет. Фактически, он питается, словно молодой. Играет, как дитя; занимается спортом, будто девятнадцатилетний. Отрывок из стихотворения гласит:
«Ты уж стар безнадежно, пропах табаком,
растолстел и одет не по моде.
Но при этом влетаешь ты в дверь кувырком.
Почему это так происходит?»
Оно идеально подходило к Отцу Уильямсу, который был чудом во всех смыслах этого слова. Даже люди Шахматиста не могли поверить в то, что происходит.
Как только мы добираемся до верхних ступеней, Пиллар ведет меня к боковой двери, которую я вышибаю ударом ноги. Прямо перед нами огромная шахматная доска Маростики, окруженная людьми Шахматиста. Я засучиваю рукава.
— Время для ЧепуХи.
— Вовсе нет. — Отвечает Пиллар, но я не вижу его. Куда он подевался? — Если бы все знали ЧепуХу, ты была бы вместо Отца Уильямса.
— Но он все еще дерется там, на лестнице.
— Вот поэтому, я надеюсь, что ты знаешь, как ездить верхом, — говорит Пиллар. На этот раз, я нахожу его, он верхом на лошади, которую шахматные фигуры изначально использовали для рыцаря на шахматной доске.
— Я не умею ездить верхом, — говорю я.
— Значит, хватайся за меня, — говорит он, помогая мне забраться позади него. — Самое время смыться из этого места.
Пиллар отъезжает, вот только мы озадачены тем, что лошадь не едет прямо, а ходит буквой Г, прямо как по шахматной доске.
Глава 22
Чемпионат Мира по Шахматам, Москва, Россия
Шахматист ни на мгновение не колебался в своих ходах. Мировые лидеры, напротив, слишком тянули время. Часть думала лишь о выигрышном ходе, другие замерли, в ожидании того, что Алиса и Пиллар найдут Кэрролианского Рыцаря — что бы это ни значило. Но Шахматист терял терпение и с каждой минутой становился все злее, особенно после того, как Алисе и Пиллару удалось сбежать вместе с Кэрролианским Рыцарем в кармане.
Шахматист повернулся к камере и предупредил мир о последствиях, которые могут произойти, если он в течение нескольких часов не получит желаемое.
— Это обращение ко всему миру, — начал он. — Не думайте, что у меня в шляпе больше не осталось кроликов. Убийство ваших президентов в шахматной игре — лишь начало. Вам не захочется, чтобы я приводил в исполнение свои дальнейшие угрозы.
Сложив руки за спиной, он медленно расхаживал взад и вперед, а камера следовала за ним.
— Все в Италии ответственны за поимку Алисы и Пиллара, или так или… — он остановился перед столиком итальянского президента и усмехнулся, — я убью вашего президента быстрее, чем вы думаете.
Зрители ахнули, а итальянский президент проглотил комок в горле, думая над следующим ходом.
— Выслушайте меня, люди всего мира, — Шахматист снова повернулся к камере, поглаживая усы. — Как я уже сказал, вы не знаете, кто я, возможно, вам не захочется этого знать, — добавил он. — Я не Монстр — Чудесник. Это было бы преуменьшением. Я ваш самый худший кошмар. Принесите мне Кэрролианского Рыцаря или…, поверьте мне, я объявлю шах и мат всему миру.
Глава 23
Маростика, Италия
Пиллар останавливается на вершине зеленого заброшенного холма, и мы спешиваемся с сумасшедшей лошади.
— Нужно сообщить в книгу Рекордов Гиннесса, — говорит Пиллар. — Умудриться сбежать на лошади, которая ходит буквой «Г».
— Это было странно. — Я глажу лошадь. — Ты странная лошадка. Красивая, но странная.
Смотрю на Маростику, которая погрузилась в параноидальное безумство. Люди Шахматиста дают отпор Красным, люди напуганы, а Отца Уильямса до сих пор нигде не видно. Я по телефону слежу за речью Шахматиста и понимаю, что теперь мы в еще большей беде.
— Нас все ищут, — сообщаю я Пиллару. — Нужно звонить Фабиоле. Она может помочь.
— Поверь мне, она не станет помогать, — говорит Пиллар. — Она считает тебя Темной Алисой и хочет избавиться от тебя. — Он вскидывает ладонь в воздух. — И, прошу, давай сейчас не будем об этом.
— Вы правы, нужно узнать для чего это. — Я достаю Кэрролианского Рыцаря: ту самую штуку, что я достала из гроба. — Значит, Кэрролианский Рыцарь — это просто шахматная фигурка?
— Не просто какая-то шахматная фигурка.
— Что Вы хотите сказать?
— Она сделана из кости Кэрролла.
Услышав это, я едва не выронила фигурку. Я замечаю, что она обернута в какую-то бумагу.
— Кости Льюиса?
— Я слышал нечто такое, перед его смертью, — объясняет Пиллар. — Он приказал Фабиоле вырезать из его костей шахматные фигурки. Зачем именно — не знаю.
— Фабиоле?
— Даже не вздумай спрашивать ее. Сомневаюсь, что она скажет.
— Потому что она считает меня Темной Алисой?
— Нет, потому что у них с Льюисом было слишком много секретов до его смерти.
— Почему с ней? Почему
