ущерба по нашему ДТП. С этим вопросом я обратилась к администратору гаража. Со дня знакомства мы с Димой как-то сразу перешли на «ты», он отличный парень.
– Ника, не могу я озвучить тебе сумму ущерба.
– Почему? – округляю глаза.
– Босс приказал накрыть машину и никому к ней не подходить. – развёл Дима руками.
– Хочешь сказать, оценки не было?
– Не было. Как ты въехала сюда на Единороге, так он и стоит в углу.
– Хм-м. Дима, мне нужна твоя помощь. – я состроила умоляющие глазки. – Ты ведь и сам оценщик, я знаю.
Худощавый брюнет в белой рубашке нервно поправил галстук:
– Ни-Ника, – от волнения Дима запнулся, – Ох, подведёшь ты меня под монастырь!
– Димочка, ты мой хороший! – я погладила его по плечу, чем и вогнала в краску.
Боже! Как он мило смущается!
– Ну, Димуля, ты же мне поможешь, а я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким. Что ты хочешь на обед, м-м-м? Я всё привезу. Мне нужна всего лишь цифра.
– Если Бурсин узнает, что я прикасался к его единорогу без разрешения, поверь, от меня и мокрого места не останется.
– Никто не узнает. Я не скажу, обещаю.
– Ладно-ладно, уговорила. Вечером, когда все уйдут, я посмотрю. Завтра дам ответ.
– Спасибо-спасибо! – тихонько захлопала я в ладоши. – Дружище, ты самый лучший на свете! Я поехала за боссом, у него сегодня много дел.
На слове «дружище» Дима грустно вздохнул. Я знаю, что ему нравлюсь, он такие горящие взгляды на меня кидает, но я могу предложить ему только дружбу и за помощь ― самый вкусный стейк с гарниром на обед.
Встречаю Юрия Владимировича. Он решительным шагом идёт к машине от своего дома. Лицо непроницаемо, взгляд потухший. Искорки на дне синих омутов разгораются только при взгляде на мой новый образ. Он удивлён.
– Доброе утро, Юрий Владимирович! – скромно улыбаюсь.
Да, я сдаюсь и больше не соблазняю. Теперь только работа.
– Доброе утро, – проникает под мою кожу его голос с хрипотцой.
Удивительно, как этот мужчина заполняет собой пространство. И ещё более удивительно, как я чувствую себя рядом с ним. Как будто одна часть меня, находясь внутри моего тела, безудержно радуется и тянется к этому человеку. Другая часть меня жаждет его внимания и… Ласки? Тактильного контакта? Словно вся моя кожа становится восприимчивой. Не оборачиваясь я чувствую, что он смотрит на меня. Третья моя часть хочет большего, разливая по венам негу или пробивая токами весь организм. Он для меня – гипнотизёр чистой воды. Появился и внушил: «Трепещи!» Вот я и трепещу.
Но теперь только работа. Теперь не соблазняю. Собралась. Вся собралась! Закрылась.
Глава 13
Юрий
Выплыл я из пьяного небытия где-то к обеду. Проклятое чувство, преследовавшее меня уже пять лет, никуда не хотело уходить. Вина… Как ни пытался от неё избавиться, но каждый год за несколько дней до того, как надо ехать к сыну на кладбище, меня накрывает. Память лихо воссоздаёт картины прошлого, и я не могу спать. В жутких снах с пугающей реалистичностью я вижу, как мой сынок умирает вновь и вновь. Это адово зрелище убивает любое желание жить. Зачем Я живой? Лучше бы я был в том такси, а сынуля жил. ЖИЛ! Мой Тёмка, маленький мальчик должен был жить. Если бы я мог вернуться в прошлое, то исправил бы всё, не раздумывая – поменялся бы с ним местами. Сын дома с мамой, а я в сырой могиле на кладбище. Если там, где произошла смерть, она должна быть, то я готов. Роковой день отнял у меня сына. Почему? Он так мало пожил, совсем ничего, ещё жить и жить бы ему.
В следующем кругу моего личного ада память отравляет меня воспоминаниями о любимой жене. Моя Анастасия. Моя любовь. Моя жизнь. Наш дом. Наша семья. Наш мир. Всё уничтожено. В её глазах пустота. А в моей голове набатом звучат её слова: «Тебя нет. Я похоронила тебя вместе с сыном и мамой. Уходи! Тебя нет. Я не знаю, кто ты. Мой муж умер…»
«Родная, я бы умер за нашего сына хоть тысячу раз, если б мог!.. Моя Тася, мы могли бы жить вместе дальше. Помочь друг другу преодолеть это горе. Со временем родить ребёнка. Двух, трёх детей. Любимая, вернись!»
Жена вычеркнула меня из своей жизни. Я не знал, как дальше жить. И надо ли…
Всегда считал себя сверхчеловеком. Нет задачи, которой бы я не решил. Нет цели, которой бы я не достиг. Друзья твердили: «Бурсин, ты мощь!» Враги и конкуренты порой сами уходили с моего пути, не ввязываясь в драку. Такой была моя репутация, что со мной тягаться себе дороже.
Но ЭТО!!! Как можно вынести смерть любимого единственного сына и развод? Как?!
С годами не становится легче. Пустота не заполняется. Остаётся только глушить себя коньяком. Чтобы упасть и не видеть снов.
По опыту я знаю, что после дня памяти, боль ослабит хватку. Спрячется глубоко внутрь. И я потащу своё тело в спортзал. Выжму из себя максимум. Погоняю по треку. Проведу выходные с друзьями. То есть продолжу своё существование дальше. Ещё один год…
В дни накануне поминовения я проживаю что-то подобное переоценке ценностей. Жизнь, живое общение, отношение близких – дороже внешней мишуры. Дороже богатых развлечений. Дороже всего.
В похмельном бреду меня настигло осознание. Волосы Николетты так похожи на волосы Таси. Как солнечные лучики, греющие душу в любое ненастье. Когда-то я мог долго-долго перебирать их руками, пропуская сквозь пальцы. Мог раскладывать локоны по подушке, пока Тася спала или улыбалась мне, понимая мою любовь к её волосам.
Ника-Николь, сама, не зная того, вытянула мою боль на поверхность. Она не виновата. Она ни при чём. Наблюдая за ней в эти дни, я уверился, как Гена, что она не могла быть за рулём своей машины в день аварии. Подсознательно я это понял в первый же день. Скорее всего поэтому торможу с диагностикой своего Единорога. Не хочу вываливать долг девчонке, которая по какой-то непонятной причине взяла на себя чужую вину. Под утро набрал Гену, дал задание, самому из дома или с помощью помощников найти того типа, который был с Николеттой в машине. Кто он такой? Чем занимается? И где он сейчас?
Между мной и Никой определенно есть связь. Уверен, мы не просто так встретились. Судьба сводит людей, которые нужны друг другу. Я должен дать ей что-то важное для неё. Я разберусь, в чём
