Добрые глаза, пение сверчков теплыми летними ночами, запах боба чая с клубникой и личи – все это так знакомо, что ощущалось как теплое объятие и удар по лицу одновременно. Что не знакомо, так это черты его лица, глубокий тембр голоса, свидетельство того, что воды утекло много.
Проблема в том, что, открыв ящик Пандоры с детскими радостями, я вместе с ними выпустила наружу и всю свою боль – боль предательства, одиночества и отсутствия друзей. И мне это не особо-то нравится, должна признаться.
А потом еще эта сцена в лагере спасателей. Даже отдышаться не успела.
Я крепко сжимаю в кулаке ключи, давлю все сильнее, пока зазубренные края не впиваются в кожу. Мне пора убираться отсюда. Сломя голову бегу к своей машине. Переднее сиденье из черной кожи чертовски горячее, раскаленная боль обжигает ноги ниже колен, но меня это не волнует. Я до конца лета готова носить платья макси и джинсы, чтобы скрывать ожоги первой степени, только бы меня не остановили на пути к бегству.
– Ой, черт возьми! – Однако у руля другие планы. Я трясу обожженными руками. Взяться за него нет никакой возможности.
Мысленно падаю на колени и стучу по земле. Погода так несправедлива! Будь ты проклято, лето в Сан-Диего!
Наконец я завожу машину, включаю кондиционер и выезжаю со своего места на парковке. Делаю это на автомате. Моя машина направляется на запад, к воде.
Я выезжаю на многолюдную Торри-Пайнс-роуд, и напряжения как не бывало. Невозможно грустить, когда перед тобой бескрайние голубые воды Тихого океана. Несмотря на толпы, бредущие по пляжной дорожке, и машины, останавливающиеся посреди дороги в надежде найти место для парковки у океана, мое лицо расплывается в улыбке. Я выключаю кондиционер и опускаю все окна, наслаждаясь солнцем и морским бризом.
Моему отцу нравилось жить в Сан-Диего из-за океана. В его представлении это было символом успеха, которого он добился в жизни. Может быть, поэтому он переехал в Сингапур. Все дело в символах успеха, а следующий шаг на пути к вершине карьерной лестницы – роль регулярного пассажира международных рейсов.
Невыносимая мука наполняет мою грудь. Я очень скучаю по папе. Я не видела его полгода. Он пропустил два последних звонка по скайпу, которые должны были у нас состояться. На секунду я задумываюсь, что будет, когда он в следующий раз приедет в Сан-Диего в качестве гостя в собственном доме. Будет ли он рад меня видеть? Или из-за смены часовых поясов и истощения большую часть отпуска он будет овощем, пока ему не придет время собирать вещи и уезжать? Такова проблема слишком больших расстояний и слишком коротких поездок. У нас почти нет времени пообщаться, напомнить себе, что мы семья.
Когда отец уехал от меня, уехал от нас, чтобы устроиться на работу в Сингапуре, он клялся, что это временно. Обещал, что мы будем часто видеться. Он обнял маму, поцеловал сестру в щеку, а потом взял меня на руки. Я обхватила его ногами и схватила за шею. Я была слишком взрослой и слишком тяжелой для этого. Но ему было все равно, как и мне.
– Не уезжай, папа, – плача сказала двенадцатилетняя я.
– Я ненадолго, Ханна-я, – прошептал он мне на ухо.
А потом он уехал.
Прошло пять лет, теперь он президент компании. И я вижу его три раза в год, если повезет.
Я резко давлю на тормоз как раз вовремя, чтобы не столкнуться с машиной, внезапно остановившейся передо мной с включенным указателем поворота. Сукин сын решил, что нашел место для парковки. Я отрицательно качаю головой. Это место для пожарной техники, каждый новичок на это ловится. Дилетант.
По крайней мере, я перестала горевать об отце.
Я в конце Торри-Пайнс-роуд и в конце пути отступления. Пора домой.
Как только я снова выезжаю на автостраду, телефон начинает трезвонить. Я бросаю взгляд на дисплей приборной панели и нажимаю кнопку «Принять».
– Привет, – говорю я с покорным вздохом.
– Ой-ой. Что случилось? – добрый голос моей сестры на том конце провода ранит мне сердце, напоминая, что она за три тысячи миль от меня.
– Ну, Кимы приехали, – говорю я.
– Ты подготовила дом? – спрашивает Хелен с того конца провода.
– Да, я все отлично обставила, взяла простыни с покемонами и все такое. Одеяло для десятилетнего ребенка. Для него оно слишком короткое, – отвечаю я. – А еще я снова повесила на стену те сумасшедшие часы. Помнишь, там кукушка вылетает и кукует каждые сорок две минуты? От одной только мысли, что Джейкоб ошалеет от этой безумной кукушки, у меня чуточку поднимается настроение.
– Напомни мне никогда не переходить на сторону зла, как ты. Хотя, погоди, я переехала в Бостон и решила свою судьбу. Мой косяк.
Она шутит об этом, но мне все равно больно. Я смеюсь в трубку, но это звучит горько.
– Никогда не поздно, – говорю я.
Мы с Хелен всегда были близки. Ей и Джейкобу я доверяла больше всего. После колледжа, получив предложение о работе, она хотела остаться в Сан-Диего. Но в «небольшой поездке» в Бостон Хелен встретила парня, влюбилась и в итоге осталась работать в фирме, которая предложила ей больше денег и лучшие возможности для роста. Как будто любовь, деньги и успех так важны. Буэ.
– Ханна, – говорит она, – похоже, ты реально устроила теплейший прием. Послушай, я знаю, что ты чувствуешь себя немного не в своей тарелке после разрыва, но постарайся не сваливать все на бедного Джейкоба. Он не был в Америке уже три года, и кто знает, насколько ему будет не по себе. Только не оставляй его в незнакомом месте на произвол судьбы, ладно? По крайней мере, постарайся помнить, что он почти член семьи.
– Было так странно и неловко. Как увидеть в своем доме иностранцев. Впрочем, в моем доме действительно поселились иностранцы.
– Не надо драматизировать. Окей, теперь расскажи мне, как выглядит Джейкоб? Каково было снова его увидеть? Он похож на телезвезду? Он такой же милый в жизни, как и на экране?
– Не знаю. Не обратила внимания. Я лечу разбитое Нейтом сердце, помнишь? Мне нужно придумать, как его вернуть. Я почти уверена, что он с трудом соображал, когда порвал со мной, а теперь еще и эта новая кореянка, Су Ён, – говорю я. – Он же не променяет меня на нее, правда? Боже, это был бы полный отстой! Бросил и нашел замену. Может, мне тоже начать называть себя корейским именем, чтобы казаться более аутентичной?
– Напомню, твое корейское имя Ха На. Не уверена, будет ли это иметь какое-то значение для окружающих. Слушай, тебя нельзя ни на кого променять, не забывай об
