не отличаются от брахикранов-болгар. Однако заметная разница в погребальном обряде свидетельствует об ином их происхождении. Сравнительное богатство воинов и разбросанность погребений по степи позволяют предполагать, что эти могилы оставлены собственно хазарами, вооруженные отряды которых для поддержания порядка, власти и престижа кагана вынуждены были постоянно передвигаться по степям, оставляя то здесь, то там одинокие курганные захоронения.
Третий, приазовский вариант очень близок ко второму. Прежде всего абсолютно совпадает погребальный обряд: это те же погребения в простых ямных могилах брахикранов (очевидно тех же болгар), ориентированные головами преимущественно на запад и уложенные без инвентаря.
Поселения в Приазовье, как и в Подонье, — кочевья и оседлые, разница лишь в размерах — приазовские в два, а иногда и три раза больше донских. В отличие от юрт и полуземлянок второго варианта для третьего типичны двухкамерные жилища, выстроенные из сырца на каменных цоколях. Цоколи сложены той же кладкой, что и стены городищ, — два щита и забутовка между ними. Нередко камни в щитах укладывались «елочкой» — этот прием, начиная с VIII в., широко распространился по всему европейскому юго-востоку. Как уже говорилось, жилища состояли из двух помещений: первое (без очага) служило сенями, а зимой — и хлевом для молодняка; второе — жилое помещение отапливалось открытым очагом, расположенным, как в юртах, в центре пола.
Четвертый вариант — крымский. Он очень близок к предыдущему. По существу это та же культура, только с сильным крымским местным влиянием. Последнее сказалось прежде всего в архитектуре жилых построек: они также двухкамерные, но стены сооружены не из сырца или глинобита, а сплошь из камня, т. е. так, как делалось это в Крыму с античной древности. Кроме того, на поселениях преобладают различные типы тарной керамики, большинство которых изготовлялось здесь же — на поселениях.
Таким образом, как мы видели, салтово-маяцкая культура отличается весьма значительной этнической пестротой: аланы, болгары, славяне, угры, хазары, остатки готского и греческого населения заселяли лесостепи и степи Восточной Европы. Постоянно общаясь друг с другом, они создавали единую в основных чертах культуру. Это единство выражалось в общности архитектурных приемов, близости бытового инвентаря (посуды, орудий труда), оружия и конской сбруи, женских украшений и, что особенно важно — амулетов, что свидетельствует о некоторой общности религиозных представлений большинства населения Хазарского каганата.
Единство культуры на всей указанной территории свидетельствует, по нашему мнению, о том, что это была культура не столько этническая, сколько государственная. Границы ее распространения совпадают с границами Хазарского каганата, о которых писал каган Иосиф, перечисляя пограничные с каганатом племена, страны и народы.
Хазария в VIII–IX вв.
1 — границы леса с лесостепью;
2 — хазарские крепости и города VIII–IX вв.;
3 — русские города IX–X вв.;
4 — путь печенегов по южнорусским степям в конце IX в.;
5 — направления экспансии Хазарского каганата в VIII–IX вв.;
в — столица Волжской Болгарии;
7 — расстояние от летней ставки кагана на реке В-р-шан до границ личного домена
Вероятно, к середине VIII в. распространился по всей территории каганата и общий язык. Бируни сообщает, что языком алан, живших в Итиле, было смешанное хорезмийско-печенежское наречие. Следовательно, даже ираноязычные аланы восприняли уже тюркский язык основного тюркоязычного населения каганата — болгар и хазар, относящийся, как это установлено советскими тюркологами, к болгаро-печенежской группе тюркских языков. На всем протяжении страны, от лесостепи до Нижнего Дона, широко использовалась единая письменность — руническая, принятая у тюркоязычных народов.
К сожалению, до нас не дошло ни одной более или менее серьезной по содержанию тюркской надписи, подобной знаменитым орхонским надписям на каменных стелах, повествующим о победах и подвигах умерших правителей. Зато отдельные буквы рунического алфавита, а изредка и короткие фразы попадаются на камнях Маяцкого городища и иногда на бытовых вещах, которыми повседневно пользовались жители каганата. В частности, на Маяцком городище в настоящее время прочтены надписи следующего содержания: «Ума и Ангуш наши имена», «Элчи, и Атаач, и Бука трое их», а на одном из характерных для кочевников сосудов — на фляжке — было написано: «Кумыс, наливая в это большое отверстие, пей».
Предметы, на которых сделаны надписи, и само их содержание свидетельствуют о широко распространенной среди жителей Хазарии грамотности — грамотой владели простые строители крепости и степные кочевники среднего достатка.
Общие язык и письменность были еще двумя факторами, которые объединяли обитавших на огромной территории жителей каганата в единое целое, воспринимаемое так и их соседями, и ими самими, и всеми странами и государствами, с которыми они сталкивались в походах, на торговых путях, в дипломатических поездках. Этим единым целым было Хазарское государство, население которого, несмотря на разноэтничность, называлось, видимо,
