Но как это сделать?! Как?!
Если душа ее растоптана, вываляна в грязи. Если будущее видится в черной дымке, без радужного свечения радостных искр. Если кажется, что лучше умереть, чем сделать шаг в следующий день.
Никаких перспектив, никакого счастья. Все умерло, будто никогда и не было.
И казалось, что прошлое было просто миражом, остатки которого разнес сильный злой ветер, ворвавшийся в ее жизнь.
Не было выхода. Не было входа. Не было ничего, что могло бы хоть как-то подсказать ей решение проблемы.
Все ушло в никуда.
Забвение виделось Беатрис самым разумным. Уехать куда подальше, забыть обо всем и попытаться взять себя в руки, начать новую жизнь, уже без Роджера.
Но она не могла!
Она так любила его! Так привыкла к тому, что он всегда рядом! Сейчас ее сердце словно разорвали пополам, и одна его часть кровоточила в ее груди, а другая до сих пор принадлежала Роджеру, от которого она не в силах была отказаться.
Беатрис любила его.
Она видела, что их отношения зашли в тупик, что муж всячески избегает ее, и теперь, после разговора с Клементиной, она поняла, с чем это связано.
Роджер просто не знал, как порвать с ней, Беатрис. Их связывали пять лет супружества, и он не находил причины, по которой мог бы предложить развод.
Что ж, теперь причина есть.
Его ребенок. Ребенок, бросить которого он не имеет права. И она, Беатрис, поможет Роджеру сделать выбор, она сама сделает первый шаг.
И уйдет она достойно. Так, чтобы он навсегда запомнил ее, чтобы в его памяти остались только светлые воспоминания и не было места скандалам и спорам.
Она ничего не возьмет у него. В конце концов, у нее достаточно средств, чтобы начать новую жизнь, чтобы открыть свою фирму, чтобы не зависеть от Роджера.
Не хочет она его денег.
Ей нужна была только его любовь. Но если любовь ушла, то больше ничего и не нужно.
Беатрис вытерла последние слезы. Нет, она больше не будет плакать. Ни к чему, чтобы все видели, что у нее на душе.
В конце концов, у них с Роджером сегодня пятая годовщина свадьбы, и она не позволит, чтобы что бы то ни было помешало им провести прекрасный вечер.
Она хочет, чтобы Роджер запомнил его навсегда. И она постарается, чтобы так все и вышло.
Не будет ни слез, ни объяснений — ничего, что могло бы омрачить расставание.
Беатрис и сама не понимала, откуда у нее взялись силы. Но она вдруг почувствовала уверенность в своих действиях, вдруг поняла, что по-другому просто не может поступить.
Ведь она любит Роджера.
И очень хочет, чтобы он был счастлив.
7
Хлопнула входная дверь.
Беатрис вздрогнула. На ней было вечернее платье нежно-серебристого цвета, отлично сочетающегося с ее ярко-голубыми глазами. Струящаяся ткань выгодно подчеркивала ее фигуру, а отсутствие бретелек — красивые плечи и грудь.
Беатрис была готова к встрече с мужем.
Мария приготовила ужин, и стол уже был накрыт в ожидании торжества.
— Здравствуй, любимая! — Роджер появился в столовой, и глаза его радостно блеснули при виде накрытого стола и нескольких свечей, романтично освещающих пространство.
— Привет! — Беатрис улыбнулась, приблизилась к нему и поцеловала его в губы.
Роджер обнял ее.
— Я так соскучился, — прошептал он, наклонившись к ее уху и опаляя его горячим дыханием.
Сердце Беатрис сжалось в комочек. Как он может так лицемерить? Как?!
У него скоро будет ребенок, наверняка Роджер уже планирует, как развестись с ней… и тут эти слова.
Но она ничем не выдала, что творится у нее на душе. Обняла его, вздохнула.
— Я тоже, любимый, я тоже, — прошептала она.
Роджер оторвался от нее, внимательно вгляделся в ее пронзительные голубые глаза, будто хотел забраться в ее мысли, прочитать все то, что не было произнесено вслух.
Беатрис сдерживалась из последних сил. Она не будет слабой, Роджер никогда не увидит ее слез. Их совместная жизнь подошла к концу, и сегодняшняя ночь лишь ознаменует этот факт финальной сценой.
— Пойдем. — Роджер взял ее за руку и повел наверх.
Беатрис дрожала. Противоречивые чувства боролись в ней, не давая обрести успокоение.
Роджер понял ее состояние по-своему. Обернувшись, он торжествующе улыбнулся.
— Я тоже еле сдерживаюсь, — пробормотал он и ускорил шаг.
Беатрис старалась не отставать от него. Да у нее бы и не получилось, так как его рука все еще тянула ее за собой.
И вот они оказались в спальне. В спальне, которую делили все эти пять лет. Беатрис чуть не расплакалась от осознания того, что все это происходит в последний раз.
Скинув пиджак, Роджер развернул жену к себе, пристально вгляделся в ее глаза, заметил их блеск.
— Ты такая красивая, — прошептал он, обнимая ее и нащупывая «молнию» на спине.
Быстрое движение руки, и платье упало к ногам. Беатрис осталась в белье голубого перламутрового цвета, эффектно смотрящемся на ее загорелой коже.
Роджер залюбовался своей женой, настолько она была прекрасна в этот момент. Он просто не мог отвести от нее взгляд.
Беатрис начала расстегивать пуговицы на его рубашке, ее пальцы дрожали, выдавая волнение. Роджер перехватил ладони Беатрис, отстранил их, сам снял рубашку, пристально глядя в голубые глаза жены, словно заворожившие его.
Беатрис шумно вздохнула. Она не могла совладать со своими эмоциями, да и не хотела этого делать. Роджер все еще был для нее единственным мужчиной на земле, и она вдруг явственно осознала, что ничего не сможет с этим поделать.
Он прижал ее к себе, и она услышала, как бьется в груди его сердце. И эти звуки наполнили Беатрис такой любовью, что она просто не знала, что с этим делать. Чувства переполняли ее, изливались наружу сверкающим в лучах любви водопадом.
И некуда было деться от всего этого. Потому что, какой бы дальний уголок ни нашла Беатрис, любовь все равно подстерегала бы ее там. Любовь к мужу, несмотря ни на что, самому прекрасному мужчине на этой земле.
Роджер снял с Беатрис бюстгальтер и подтолкнул ее к кровати.
Не устояв на ногах, она повалилась на шелковистое покрывало, ощущая, как приятная прохлада обволакивает ее тело, неся легкую дрожь и заставляя трепетать от каждого прикосновения Роджера.
Полуприкрыв глаза, Беатрис наблюдала, как раздевается Роджер. Он был так красив, ее муж. И желание его, ярко выраженное, которое просто невозможно было скрыть, возбуждало ее еще больше, заставляло ее трепетать при одном лишь взгляде на его напряженную плоть, на бугристые мышцы торса, на мускулистые ноги и руки, на лицо, такое родное и любимое, что некуда было деться от этого чувства, невозможно было избавиться от него. И, наверное, никогда не удастся избавиться.
