мощную «бочку» JBL и из неё зазвучала эпохальная песня Петрова-Шпаликова из второго фильма великого Данелии.
– Нормааальный летний дождь, – подхватили все хором.
Второй куплет никто не знал, поэтому его заменили на беспроигрышное «Лала – лала – лалалала», а третий снова все вместе громко запели:
«А я иду, шагаю по Москве
И я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан
И тундру и тайгу»
Сергей Ефимович сразу поймал общее настроение и, пока звучала музыка счастливого лета шестидесятых, усердно жал на рычажок ручного пульверизатора, из которого освежали листья офисной пальмы. Водяное облако микроскопических капель на несколько красивых секунд зависало под самым потолком и пронзалось насквозь цветными стрелами хулиганистого солнца. Как только облако начинало осаживаться, Ефимыч создавал новое. И пел. Тему дождя и общей радости подхватила и Люба. Достала из сумочки баллон французской термальной воды и целиком его распылила на центральный витраж. Вид за окном моментально размылся – Москва на мокрое вмешательство самозваной художницы отозвалась какой-то загадочной таинственностью – её чёткие и монументальные контуры размазались. По стеклу вниз лениво поползли водяные кристалики. Даже не верилось, что «за бортом» было за тридцать и дождя не было уже почти три недели.
«Но если я по дому загрущу
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве»
Как только в конце песни нежная скрипка закончила свою партию, прозвучал вопрос и он вернул всех обратно из короткой сказки. Капельки по стеклу докатились до самого пола. За окном снова Москва 2022-го. Лето. Июль. Жара. Обеденные дорожные пробки. Смог.
– Ну так что ж за зверь этот – пьеса – с чем его едят и с какого места начинать разделывать его тушку? – от Лёшки был этот вопрос, который в самом конце добавил, пристально посмотрев на просто предполагаемого, а уже практически официально объявленного автора, – Зинаиде.
Зина в ответ лишь коротко фыркнула. Отвечать Лёшке снова ничего не стала. Смирилась?
– Святой Гугл всем в помощь, – произнёс Юрка Капец, чиркнув щепотью воздух перед собой, нарисовав большую литеру «Г».
Вера Павловна, уже снова облачив свою больную шею в лечебную броню, в ответ на такую бесовщину перекрестилась по Православному. В её рабочем углу на стене рядышком примостились Спаситель и Матронушка. Чуть ниже пригвождённых к стене маленьких иконок висело в резной вычурной рамке большое панно с шуточным шаржем, подаренным коллегами главбуху на день рождения. На нём, на фоне Весёлого Роджера, рядом с раскрытым сундуком, набитым золотыми монетами, стояла Вера Павловна в образе пирата, с обязательным белым попугаем на плече. В одной руке она держала деревянные счёты, в другой огромную круглую печать, лицевая сторона которой – с тиснением крупными буквами ООО «Валошкi» – была направлена в сторону смотрящего на картину. Изо рта «пиратки» выплывало диалоговое облачко с отрывком песенки про мальчика Бобби из мультфильма «Остров сокровищ»: «Делай деньги, делай деньги, а остальное всё – дребе-бе-день»
– «Пьеса – это не роман, не рассказ и даже не статья в газету», – гугл по всей видимости первым помог Жеке, который считал текст с телефонного экрана.
– Да уж, очень информативно, – коротко прыснул ироничным смешком Герман.
– Ну, хотя бы, это не сюрприз, как с пароходиком. Уже хорошо, – сказал Сергей Ефимович и фраза его, словно волшебная, всех перенесла на два года назад. На Продэкспо-2020 «Валошкi» накосили аж целых пять золотых медалей за лучшую продукцию. Антон Павлович аж выл тогда от счастья. Особенной гордостью была для него награда за самый лучший в России «Наполеон». Целых восемь лет подряд золото за самый качественный и вкусный классический торт брал главный и прямой конкурент в «сладком» бизнесе ОАО «Сахарный остров». А тут, «васильковые» обули «сахарных» – наконец-то технологи, как старые волшебники, создали «золотой» рецепт заварного крема. Моментально, там же на выставке, был подписан контракт с двумя крупными торговыми сетями, которые до этого отворачивали нос от «Валошек». А это значит – рост, перспективы, престиж, прибыль и ещё раз прибыль. Тогда-то и пришла кому-то в голову идея, как казалось, прекрасная – сделать для обрадованного шефа приятный сюрприз. Шестичасовая прогулка по Москве-реке на колёсном теплоходе «Доброходъ». С обедом и ужином от шеф-повара судоходной компании. А ещё – «живой оркестрик и замечательные виды центра столицы», как было описано в рекламном постере. О тайном подарке главному виновнику торжества решили объявить прямо на работе, за два часа до отплытия. На Вере Павловне, Зине и Любане были надеты одинаковые летние платья цвета свежеразделанного лосося, головы их украшали круглые соломенные шляпки дизайна времён великосветских барышень. Мужчины были в ярких гавайских рубашках – пальмы, попугаи и гигантские жасмины. Такая же точно рубашка висела на плечиках – для директора. Все специально пришли раньше Пузыря и когда он вошёл в офис, торжественно объявили о предстоящей водной прогулке. Антон Павлович внимательно выслушал, ничего не ответил, лишь попросил своего брата зайти к нему в кабинет. Спустя всего три минуты Сергей Ефимович выскочил от брата, как ошпаренный – с малиновым лицом. Он подскочил к кулеру выпил залпом два стакана воды – все ждали, когда он что-то скажет – он и сказал, вернее кратко изложил то, что только что услышал в директорском кабинете: «Сюрпризом может быть только понос! Остальное нужно планировать!». Всё с восклицательным знаком. С нервным надрывом. Естественно, никой прогулки по реке не состоялось. Хорошо ещё хоть половину стоимости её удалось вернуть обратно, дозвонившись до самого владельца парохода. Пятьдесят процентов посчитали за неустойку.
– Сколько с носа нам тогда обошёлся тот сюрприз? – продолжил вспоминать Сергей Ефимович.
– Шестнадцать пополам – восемь. Клоунские наряды плюсом, – сухо отчеканил Герман, словно опытный кассир в супермаркете.
Минут на двадцать, а то и на целых полчаса – гнев размазывает время – в офисе происходила словесная вакханалия. До того значимо-обидное и ничем необъяснимое, с точки зрения присутствующих, было для всех то давнишнее событие. Словно затянувшуюся ранку зацепили, содрав с неё корочку, да ещё кто-то подкинул на оголённое мясо щепотку соли. В выражениях не стеснялись. Высказались все. Наверно, потому что тогда – два года назад – просто промолчали. Промолчали, но обиду затаили. «Благими намерениями выстелена дорога в ад». Вот уж точно. Конечно, в котёл с кипящей смолой никто не попал, но больно было. Больно и непонятно. Все ведь старались. От души хотели сделать приятно. Всё равно ведь тот день оказался выходным. Пузырь вышел тогда буквально через час из кабинета и брякнув впереди себя, словно через пустую комнату проходил: «По домам. Отдыхайте», – укатил с водителем.
