Морри привлек к себе жену и подарил ей долгий возбуждающий поцелуй, от которого Кармель слегка опьянела.
— Безобразник ты, Морри! — сказала она, отталкивая мужа со смущенным смехом. — Что подумает Лора!
— Что я жду не дождусь, когда мы вернемся домой, — прошептал он страстно.
Лоре меньше всего хотелось быть свидетельницей подобных разговоров. Они слишком живо напоминали ей о Дирке и о том, на что он ее склонял. Будь она женщиной, способной принять подобное предложение, отбросить прочь все предрассудки, такие, как уважение к себе и привычку соблюдать приличия, обязательства друг перед другом, любовь… Если бы она могла разлюбить этого низкого человека!
Когда Кармель и Морри ушли, Лора отдала себя в распоряжение Доны и готова была играть весь вечер напролет во все игры подряд. Николас на этот раз вел себя как ангел, правда, он, не отрываясь, смотрел мультфильмы по видео, пока не пришло время спать.
А это означало, что ангел тут же превратился в чертенка. Он хныкал и капризничал во время вечерних процедур и, когда Лора укладывала его в кровать, никак не мог успокоиться.
— Если ты будешь себя плохо вести, — пригрозила ему Лора, — я позвоню дяде Дирку и попрошу его прийти. А он очень строгий.
Лора произнесла эту фразу, подавив в себе голос совести. Николасу не обязательно знать, что «дядя Дирк» был последним человеком на свете, кому она могла позвонить и попросить прийти.
Однако Николас заметно присмирел. Как-то раз Дирку пришлось снимать его с крыши, рискуя сорваться вниз. Когда все кончилось благополучно, Дирк в сердцах так накричал на мальчика, что, пожалуй, испугался бы даже сам верховный прокурор.
— Я буду хорошим, — сказал Николас тоненьким голоском.
— Рада это слышать, — произнесла Лора, целуя его в лобик, и пошла к двери. — Оставить тебе свет?
— Ни за что! — оскорбился Николас. — Я не девчонка и не бояка. Я уже большой мужчина. Я не верю в привидения и чудовища, как эта глупая Дона!
Лора устало вздохнула и повернула выключатель. Повернувшись, она увидела, что позади стоит Дона со слезами обиды на глазах. Ей захотелось вернуться и отшлепать Николаса.
— Я не виновата, что боюсь, тетя Лора! Мне иногда снятся чудовища, и если я просыпаюсь, а в комнате темно, мне кажется, что они прячутся под кроватью.
Лора боролась с желанием обнять девочку, прижать ее к себе, потому что знала, это не лучший способ утешения. Будет еще хуже — Дона только сильнее расплачется от жалости к себе. Она взяла девочку за руку и повела ее в спальню.
— Тебе, правда, снятся чудовища? — спросила она заинтересованно. — Я тоже вижу сны, только они очень скучные. Наверное, если бы я смотрела столько мультфильмов, сколько вы с Николасом, то мне тоже снились бы чудища или что-нибудь такое же интересное.
Она улыбнулась Доне, которая глядела на нее с удивлением. Ей никогда не приходило в голову, что ее снам кто-нибудь может позавидовать.
— Ты счастливая девочка, — продолжала Лора. — Тебе показывают сказочные сны. Ведь сны — это то же самое, что мультфильмы. Они не могут причинить вред, ведь они не настоящие. Кто-то их придумывает и рисует или печатает на компьютере. Потом ты выключаешь телевизор — пуфф! Все чудища исчезли. А когда мы просыпаемся, то исчезают сны. Пуфф! И их уже нет!
Она снова улыбнулась Доне. Девочка сосредоточенно обдумывала эту новую мысль, ее страхи несколько улеглись, и возникло ощущение собственной значимости.
Лора была очень довольна собой, когда Дона спокойно легла в постель и попросила выключить свет. Но ее самодовольство улетучилось вмиг, когда минут через десять девочка с криком вбежала в гостиную.
— Тетя Лора! Тетя Лора! Николас застрял, он не может вылезти, и это из-за меня…
Лора вскочила, стараясь не поддаться панике, и, твердо взяв Дону за худенькие трясущиеся плечи, сказала:
— Успокойся и объясни, где застрял Ник?
— Наверху, на лестнице! — воскликнула девочка. — Идемте скорее, я покажу.
Она потянула Лору в прихожую, оттуда в фойе.
— Вон он! Наверху, смотрите.
Лора взглянула вверх и увидела белокурую головку, торчащую между прутьями перил. На нее смотрело несчастное, заплаканное личико.
— Достаньте меня отсюда! — раздался громкий рев.
— О господи! — у Лоры вырвался стон. — Идем, Дона, посмотрим, что делать.
Нет, я когда-нибудь прибью этого ребенка, в сердцах подумала она, стремительно взбегая вверх по длинной винтовой лестнице.
— Почему ты сказала, что это из-за тебя, Дона? Твой брат сам засунул голову между прутьями.
— Просто… он обзывал меня из своей комнаты, и…
— Я не обзывал!
— А ты помолчи, наказанье мое! — сказала Лора, давая мальчику легкий шлепок. — И что же, Дона?
— Он все не переставал, и тогда я сказала, что слышала, будто вы звоните кому-то, наверное, дяде Дирку. Он вылез из кровати, подкрался к лестнице, просунул голову, чтобы лучше видеть телефон, и застрял. Но я не хотела ничего плохого! — жалобно повторяла девочка. — Правда! Я хотела только, чтобы он перестал называть меня боякой, трусихой и малюткой за то, что я боюсь темноты.
— Достаньте меня отсюда! — опять запричитал Николас, и слезы потекли у него из глаз.
Его плач заставил Лору смягчиться, ведь это был всего лишь маленький мальчик.
— Ну, не плачь, — попыталась успокоить она его, присев на корточки возле несчастного ребенка. — Все будет в порядке. Не реви, дай тете Лоре посмотреть, что можно сделать. Дона, сбегай, принеси Николасу платок.
— Но я застрял очень туго, — просипел он.
— Да, застрял ты хорошенько, — согласилась Лора, пряча улыбку.
Но долго улыбаться не пришлось. Голова и уши Николаса уже распухли от постоянных попыток вылезти, и она усомнилась, сможет ли теперь голова пройти сквозь узкий проем. Придется, видимо, выломать один из прутьев.
— Думаю, нам потребуется помощь, — сказала она вслух.
— Я хочу, чтобы пришли мама и папа! — зарыдал Николас.
Лора вытерла ему нос платком.
— И я тоже, — пробормотала она.
Морри и Кармель оставили на крайний случай номер телефона, но стоит ли вытаскивать их из гостей и упускать, возможно, единственный в жизни случай. В конце концов, всерьез Николасу ничего не угрожает. Но полицейский был бы сейчас весьма кстати.
— Ты побудь здесь и постарайся успокоить его, Дона, а я позвоню и позову кого-нибудь на помощь.
Не успела Лора спуститься по лестнице, как раздался звонок в дверь.
— Слава богу! — воскликнула она и бегом бросилась открывать, надеясь, что пришедший, кто бы он ни был, окажется мужчиной, и сообразительным мужчиной!
