1
Когда они ехали на коктейль, который устраивался в старинной виргинской усадьбе, Флора сидела бледная, стиснув зубы. Ее мутило. Наверное, следовало бы подождать выкладывать Шону свою новость, но она так хотела поделиться ею и надеялась, что он все поймет и тоже обрадуется.
Не тут-то было.
Пытаясь заглушить нестерпимую боль, она дала волю охватившему ее гневу.
— Поговорим об этом позже, — сказал он, загоняя машину на стоянку.
При звуке его голоса, в котором сквозили деловые нотки, ее охватила ярость. Она же не одна из его подчиненных, которым платят за то, чтобы они беспрекословно выполняли его поручения. Флора сама себе хозяйка, у нее своя жизнь, свои мечты, она вправе самостоятельно принимать решения.
Он открыл дверцу машины и улыбнулся. Резко опустив ноги, она выбралась из машины, окинув его красивое лицо ледяным взглядом.
Молча пройдя по короткой ухоженной аллее, они оказались у парадного входа в загородный дом. Красивое старинное здание с большим, причудливо изогнутым крыльцом, находилось в глубине великолепного парка, разбитого по последней моде. Такой дом стоит кучу денег, однако, говорят, у владельцев «Монтана групп» денег куры не клюют.
Вышколенный лакей проводил их через мраморное фойе в просторный зал с высоким потолком. Прием был в полном разгаре. Повсюду, разговаривая и улыбаясь, небольшими группами стояли мужчины в строгих вечерних костюмах и женщины в элегантных платьях. Переливаясь, сверкали бриллианты, рекой лилось шампанское. Между гостями ловко сновали официанты с подносами, уставленными напитками и блюдами с закусками.
— Вон он, — сказал Шон. — Тот, что потирает рукой подбородок.
Флора обернулась. Интересующий ее мужчина выглядел именно так, как она себе и представляла: высокий, изысканно одетый, с высокомерным хладнокровием взирающий вокруг себя. Безукоризненно сидящий темный костюм, ослепительно белая сорочка, аккуратно подстриженные волосы. Зеленые глаза, мерцающие хищным светом, пронизывали насквозь, когда он обводил ленивым взглядом гостей. Перед ней стоял облеченный властью и деньгами один из владельцев «Монтана групп» — семейной фирмы, которой принадлежали фешенебельные отели и туристские курорты по всему миру. Сегодня все собрались отметить начало работы над новым проектом — строительством большой гостиницы для туристов в эквадорской сельве. Мероприятие совсем не в ее вкусе.
Взгляд зеленых глаз остановился на ней. По телу Флоры пробежали мурашки, сердце на мгновение перестало биться. Казалось, что даже волосы на затылке зашевелились. Не сводя с нее глаз, он направился к ним, непринужденно и уверенно пробираясь сквозь толпу.
Подойдя ближе, он вежливо улыбнулся.
— Шон, я очень рад, что ты смог прийти, — произнес он звучным голосом, в котором сквозили едва уловимые певучие нотки, присущие уроженцам Юга. Но тон, которым были произнесены слова приветствия, оставался холодным, как и его глаза, смотревшие на Шона.
Ему не нравится Шон, успела подумать Флора, но тут ледяной взгляд зеленых глаз пронзил ее, и он протянул руку.
— Дэн Монтана, — произнес он, не давая Шону возможности их познакомить.
У него твердая рука, отметила Флора про себя, отвечая на рукопожатие. Сердце заколотилось, когда она почувствовала, с каким интересом он разглядывает ее. А может, всему виной его зеленые глаза, смотрящие на нее довольно бесцеремонно.
Волосы у него были густые, темно-каштанового оттенка. Нос с горбинкой — то ли римский, то ли греческий, она точно не знала. Может, кто-то сломал ему нос в припадке гнева? Она уверена, что такой мужчина может вызывать сильные чувства. От этой мысли она опять почувствовала сильное волнение. Странно, отметила про себя Флора, ведь мы с ним совсем незнакомы.
— Флора Мэлоун, — представилась она и попыталась высвободить руку.
Он пожимал ее пальцы чуть дольше, чем принято, и она смутилась.
— Флора… Интересное имя. Мне нравится.
— Благодарю вас, — вежливо ответила она. — Мне тоже.
Его губы изогнулись в усмешке.
— Проходите, пожалуйста. Не хотите ли что-нибудь выпить?
Шон сразу попросил виски. Флора ограничилась бокалом шампанского и, незаметно отойдя, юркнула в примыкавшую к залу комнатку, в центре которой стоял стол, а на нем — миниатюрный макет будущего отеля и прилегающей к нему территории. Стены комнаты были увешаны картами, фотографиями, чертежами и эскизами.
Для реализации проекта следовало вырубить первозданную сельву на площади двадцать пять акров. Потом провести дороги, в джунглях проложить пешеходные троны, а на берегу реки построить пристань. Предполагалось, что богатые туристы будут толпами стекаться в отель, откуда им откроется чудо — сельва, а также быт живущих в тех краях туземцев.
Осмотрев комнату, Флора вышла. Шон увлеченно беседовал с двумя мужчинами. Он улыбался и выглядел оживленным.
Шон красив, обаятелен и умен. Больше всего ее привлекало в нем обаяние. По крайней мере, так было несколько месяцев назад, когда они познакомились. Но в последнее время оно начало ее раздражать, так как он демонстрировал свое обаяние чаще, чем следовало. Его умные фразы, которыми она так восторгалась раньше, теперь ничего, кроме раздражения, у нее не вызывали. Флора слишком поздно заметила, что Шон помыкает ею — черта характера, от которой ей хотелось убежать далеко-далеко и дать волю слезам.
В машине, по пути на прием, они чуть не поругались, как только она упомянула о командировке в Мексику. Шон тут же принял чопорный вид, и она почувствовала, что ему это не нравится.
— На месяц? — недоверчиво переспросил он.
— Да.
— Флора, но ты же не можешь взять и уехать на целый месяц! Ты нужна мне.
Эти слова должны были ее растрогать. Ее любят, в ней нуждаются. Но они привели ее в ярость. А ведь разозлить ее непросто. Глядя немигающим взором в окно, она пыталась успокоиться, найти смешное в ситуации. Но Шон вел себя так эгоистично, что, честно говоря, смеяться было не над чем.
Она наблюдала за ним теперь, когда он наслаждался вниманием слушателей, окруживших его, чувствуя себя в своей стихии. А у нее сердце сжималось от горя. Что-то не ладится. Но почему она опять испытывает подступающее чувство одиночества, которое так часто охватывает ее?
Ведь от Джоша у нее никогда не было секретов, они вместе строили планы, вместе мечтали. Он считал, что она волшебно снимает все своим фотоаппаратом. А она утверждала, что он виртуозно пишет, ярко и смело работая авторучкой.
Вздохнув, она немного отпила из бокала. Ей двадцать семь лет, и по всей видимости, она уже никогда не найдет мужчину, которого смогла бы полюбить. Наверное, ей суждено окончить свои дни печальной, незамужней и бездетной женщиной. Одинокой и несостоявшейся. Она грустно усмехнулась. Вот расчувствовалась! Иной раз, если с юмором отнестись к своим слезам, глядишь, и легче становится.
