– Итак, - пророкотал он ей в ухо, и в его глубоком голосе явственно слышался смех, - чему я обязан такой честью?
Она вздохнула. Возможно, броситься к ногам и просить о милости будет не так уж тяжело. Интересно, подумала она, чего он ждет от нее в первую очередь? Наверное, просьбы о милости.
– Я пришла, чтобы пр… - Она подняла руку к горлу, как будто подавилась. Он хмыкнул.
– "Пр"? "Пр" что?
– Пр… - Слово отказывалось соскакивать с языка. Она попыталась соскрести его зубами, но и это не вышло. Возможно, броситься в ноги ей будет легче, во всяком случае, хотя бы объявить об этом. - Я пришла, чтобы брос…
– "Пр брос"? - Его губы дрогнули. - Это что, новый фрукт такой? Ближе к делу.
Она снова украдкой вздохнула. Этот человек положительно невыносим! Он же прекрасно знает, зачем она пришла. Почему же он не может, хоть чуть-чуть помочь ей?
– Я пришла… - Подбородок у нее вздернулся. К черту все. - Я пришла, чтобы проверить. - Вот именно, проверить. Это гораздо лучше всяких просьб о милости, не говоря уж о том, чтобы бросаться к ногам. - Ты сказал, что можешь помочь решить мои проблемы, если я выйду за тебя замуж. Я соглашусь на замужество, если ты сначала докажешь мне, что способен помочь. - Она тихонько простонала. Вот так-то. Ее гордость была при ней - вся, без остатка.
Его усмешка стала скептической.
– Ну конечно, "Пр брос". Проверить. Не понимаю, почему я сразу не догадался. - Ей пришлось вынести пару невыносимо долгих минут полного молчания. В тот самый момент, когда ее нервы не выдержали и она готова была уже сдаться, он сказал:
– Расскажи, в чем дело. Я помогу тебе. С превеликим моим удовольствием.
Она почувствовала себя хуже раздавленного червяка. Подойдя к креслу у его стола, она опустилась на самый краешек. И очень сжато изложила ему ситуацию с Хартсуортом, Томасом и остальными поставщиками восточного Вашингтона.
– Я понимаю, что сегодня вечером тебе вряд ли что удастся сделать, - закончила она.
– Вот как? - Он перелистал страницы справочника и набрал несколько цифр. - В тебе так мало доверия? Слушай и учись.
Сначала он позвонил своему адвокату. Продиктовав ему целый список распоряжений, он позвонил мистеру Томасу. У нее не хватило духу спросить, где Тор достал номер его домашнего телефона, да еще так быстро. Или он подготовился заранее? Учитывая его ультиматум, ее визит, наверное, не был для него сюрпризом.
– Говорит Тор Торсен, - резко произнес Тор и мгновение помолчал, слушая ответ на другом конце. - Все верно, "Продукция Торсенов". Как я понял, между вашим клиентом, мистером Хартсуортом, и моей невестой, мисс Константин, возник некоторый конфликт. - Он помолчал еще несколько мгновений. - Интересное заявление, хотя и не совсем совпадающее с заявлением федеральных инспекторов по этому вопросу. Я дал указания своему адвокату, и завтра утром он пришлет иск мисс Константин к мистеру Хартсуорту.
Приподняв ногу, он положил ее на край стола. Трубка тем временем свободно раскачивалась на шнуре, и из нее по крайней мере минут пять доносились вопли.
Тор улыбнулся Андреа и снова заговорил:
– А теперь вы меня послушайте. Это мое первое и единственное предложение. Полный грузовик кукурузы должен быть на рынке мисс Константин не позднее чем через двадцать четыре часа. Как только это будет сделано, оплаченный счет ляжет на стол мистера Хартсуорта. Что вы на это ответите? - Он улыбнулся. - Я так и думал. Приятно иметь с вами дело.
– И все? - изумилась она, увидев, что он кладет трубку. - Томас согласился?
– Конечно.
Конечно. Она молча сидела и смотрела на него. Он справился безо всяких усилий. Почему же это так ее раздражает? Ясно почему. Потому что она не могла справиться сама. Все ее просьбы и угрозы не принесли ничего хорошего. А одно только слово Тора Торсена - и люди через себя перепрыгивают, чтобы ему угодить. На рынке чудесным образом появится кукуруза. Поставщики станут драться, чтобы первыми привезти ей яблоки. Без сомнения, намного улучшится качество продуктов. Эти мысли оставили горький вкус у нее во рту.
– Вид у тебя не слишком довольный, - заметил он.
– Потому что я не довольна, - призналась она с резкой откровенностью. - Я благодарна, но не довольна. Так не должно быть, получается, что для поддержания на плаву Рынка Константина постоянно требуется мужское вмешательство.
– Верно, так не должно быть, - согласился он. - Если это так сильно тебя расстраивает - уходи из этого бизнеса.
Глаза ее загорелись злым огнем.
– Я не могу уйти, забыл? Если я попытаюсь продать рынок, ты меня потопишь. А все предприятие прогорит.
Он пожал плечами.
– Судя по тому, как дела обстоят сейчас, оно уже прогорело.
– Нет!
– Посмотри в лицо фактам. Ты не сможешь выиграть в одиночку. - Он склонился к ней через стол, выражение безразличия исчезло с лица. - Ты же всегда любила эту работу. Неужели ты допустишь, чтобы шайка недобросовестных негодяев вынудила тебя отказаться от любимого дела? Они будут сражаться с тобой всеми честными и бесчестными методами. Так возьми с них пример. Если ты будешь играть по их правилам, у тебя есть шанс на выигрыш.
Она отвернулась. Она сказала Тору, что выйдет за него, если он решит ее проблему с Хартсуортом. Это обещание она сдержит так же, как привыкла сдерживать любые деловые обещания. Но сначала они обсудят условия сдачи.
Уголки ее губ опустились.
– Хорошо. Ты мне нужен. Вот. Я это признала.
– Очень мило с твоей стороны, - сухо сказал он.
– Ты по-прежнему настаиваешь на женитьбе?
– Настаиваю.
– Ты не возражаешь, если в брачном договоре будет пункт о том, что наши предприятия остаются раздельными?
– Нет. Меня это более чем устраивает.
– Хорошо. Я выйду за тебя. - Она взглянула на него и застыла в своем кресле. В глубине его глаз горел огонек триумфа, подсвечивая их глубокий синий цвет. Итак, победа за ним. Он должен быть очень доволен. Ее охватило дурное предчувствие, оно мучило ее, и она понимала почему - из-за брака, основанного на вожделении и бизнесе, но не на любви.
– Теперь о времени, - буркнул он хрипло и встал. Она отшатнулась.
– Сначала я хочу обговорить несколько условий, касающихся этого брака.
Он улыбнулся, похожий на огромного голодного льва.
– А именно?
– Мы разводимся через три месяца. Он покачал головой и обошел стол.
– Шесть. Минимум. Потребуется время, чтобы поставить Рынок Константина на ноги.
– Ладно, шесть, - согласилась она, еще больше отодвигаясь. - Но я не могу выйти раньше чем через два месяца. Сейчас очень много работы.
– Мы поженимся через четыре недели. Она поставила между ними стул.
