вдруг столько денег нет, то я, так и быть, вашего коня заберу.
— Да ты сдурел, что ли?
За спиной трактирщика появился детина, шире Олли раза в два. В его руках шипастая дубина смотрелась почти зубочисткой.
Конечно, Олли легко бы мог покрошить на рагу и вымогателя, и его вышибалу. Возможно, успел бы вывести из конюшни Дымку. А вот оседлать времени уже не было. Бросать же седло и уздечку не хотелось. На какие гроши потом покупать новые?
— Ты, видимо, перегрелся среди своих горшков, — зло прошипел Олли, кладя ладонь на рукоятку меча, — я не стану платить за эту длинноволосую тварь!
— Что? — удивленно спросила длинноволосая тварь, выходя из конюшни и ведя в поводу огненно-рыжую тонконогую лошадь.
— Э-э-э… Прошу прощения, сиятельный господин, — замямлил трактирщик, — я думал, вы давно в дороге.
— Этот, — Олли недобро усмехнулся и ткнул пальцем в сторону вымогателя, — хочет, чтобы я заплатил за вас.
— За меня? — продолжал удивляться вчерашний сотрапезник.
— В противном случае угрожает забрать Дымку.
— Это тот серый конь?
— Да.
— Он стоит гораздо дороже, чем весь этот сарай. Любезный, — голос длинноволосого стал предельно ласков, — тебе было мало моего серебра?
— Нет, что вы, сиятельный господин! Вы были щедры. Не могу забыть вашей доброты!
— О, значит, твоя память пробудилась ото сна.
— Простите великодушно! Стар я становлюсь, годы свое берут. Вот память и шалит иной раз.
— Забирай коня, — приказал сиятельный господин Олли, — и да, можешь ничего не платить этой связке сарделек.
— Но…
— Что-то не так?
— Все так, господин, все так!
— Вот и хорошо.
***
Они ехали вместе уже час. Молчание не тяготило, но все же Олли решил заговорить.
— Мое имя Оливер де Форе. Я направляюсь в Лавиньель.
— Жак де Рин, — вздохнул его спутник, — и, какая досада, я тоже направляюсь в Лавиньель.
— Не любите попутчиков?
— В особенности, когда эти попутчики случайные.
— Тогда можете унестись вперед на вашей огненной птице. Обещаю, пару часов буду продвигаться рысью.
— Ее зовут Ласточка, — Рин улыбнулся и ласково потрепал лошадиную гриву, — щедрое предложение. Но если вы потеряете время в дороге, то не успеете до темноты добраться до очередного трактира. А к вечеру, возможно, будет дождь.
— Или не будет.
— Хотите ночевать в поле — ради бога.
Тем не менее, они продолжали ехать рядом. Дорога шла через лес. Дымка и Ласточка шли резвой рысью. И когда липа, вздрогнув молодыми клейкими листочками, повалилась поперек дороги, Олли успел от души порадоваться, что они не перешли на галоп.
Лошади взвились на дыбы. Прежде чем удалось их успокоить, второе дерево с треском повалилось позади, отрезая путь к отступлению. В тот же миг из подлеска высыпала толпа, вооруженная мечами и копьями.
— Семеро, — прошептал Олли, — еще один на дереве. Стрелок.
Рин мрачно кивнул.
Один из незваных гостей потянулся ухватить Дымку под уздцы, конь негодующе вскинул голову, едва не задев всадника. Олли с досадой хлестнул плетью по протянутой руке.
— Уй! — взвыл обладатель руки.
Если бы не стрелок, можно было попробовать порубить засаду. Если бы его спутник помог.
Не поможет. Сидит совершенно спокойно и взирает на грабителей и убийц как на обычную челядь. Только губы побелели.
— Ваша светлость господин граф, — обратился атаман к длинноволосому, мы не причиним вреда ни вам, ни вашему спутнику. Мы просто хотим поговорить.
— Говорите, — обронил сиятельный граф или кто он там.
— Не здесь. Если отдадите оружие, мы проводим вас к месту переговоров.
— Переговоров с кем?
— С теми, кто хочет говорить с вами.
— Нет.
Теперь самое время заявить, что он сам по себе и не имеет никакого отношения к длинноволосому. Случайность, что они вместе, их просто свела дорога. Олли промолчал.
— Если вы не согласитесь, нам придется быть грубыми. Пожалуйста, не доводите до этого. Отдайте оружие.
Рин медленно обнажил клинок.
Олли буквально почувствовал, как напрягся стрелок на дереве. Несколько копий тотчас же направились на всадников.
Рин отвел руку в сторону. На клинке ярко блеснул солнечный свет. Длинноволосый медлил. Прошло пять ударов сердца, прежде чем он разжал пальцы. Меч упал на дорогу.
— Благодарю! — атаман слегка поклонился и повернулся к Олли, — Теперь вы, сэр.
Расставаться с оружием не хотелось. Но какие были варианты? Какие?
Граф слегка повернул голову. Этого полувзгляда хватило, чтобы прекратить душевные терзания.
«Нужно было бросить тебя на дороге, — зло подумал Олли, — ну к черту, больше никогда никаких попутчиков».
Он расстегнул пояс и отдал, не глядя, меч вместе с ножнами.
— Теперь положите руки на седло. Приношу тысячу извинений, но эта необходимая предосторожность.
Подошли разбойники и принялись вязать руки всадникам.
Олли поморщился, но стерпел процедуру — в конце концов, они же сдались, так что ребята в своем праве. Могут и мешок на голову нацепить. По счастью мешков не наблюдалось.
Разбойники цепью направились обратно в лес. Два человека впереди, три позади, а в середине еще два, которые ведут лошадей в поводу. Приходилось постоянно уворачиваться от веток, которые норовили хлестнуть всадников по лицу.
Олли пошевелил связанными руками. Допустим, ему удастся избавиться от веревки. Это не трудно. Повинуясь приказу, Дымка бы вырвался из рук сопровождающего. В чистом поле этот трюк мог бы сработать. Но в лесу, прежде чем Олли успеет подобрать повод, запутается в кустах и ветках. Не получится.
Неудачный день сегодня выдался.
***
Солнце перевалило за полдень, а они все шли по лесу. Олли казалось, что их водят кругами. Во всяком случае, дерево с дуплом уже попадалось на глаза. И не один раз. Непохоже, что разбойники заблудились, просто запутывают следы. И весьма удачно. Без посторонней помощи Олли теперь вряд ли бы выбрался.
— Будьте осторожны, — предупредил атаман, — тут везде болото. Безопасна только та земля, на которой стоят дома.
Теперь, когда ветки не норовили выколоть глаза, Олли огляделся. Самая обычная деревня. Дома, сарайчики, хозяйственные постройки. Во дворах бродят куры, где-то мычит корова. Население в основном состоит из мужчин. Но есть женщины и дети, и даже несколько стариков. Удивительно, насколько лихие люди здесь обжились.
Кстати, о женщинах — одна стоит отдельно от толпы. Невысокая. Олли прикинул, что она еле-еле достанет ему до подбородка. Каштановые кудри лежат на плечах, ни коса, ни платок не сдерживают их свободу. Цвет глаз на расстоянии не разглядеть, зато ясно видны чуть пухлые губы. Зеленое платье и синий передник.
Может, не красавица, но Олли бы не отказался бы подойти поближе. Как только развяжут руки, запустить пальцы в ее волосы, коснуться губами губ.
Руки развязали. Но идти пришлось не
