признали аварийными и расселили. Больше десяти лет они пустовали, их фасады были закрыты гигантскими рекламными плакатами. Затем дома снесли, потому что появилась угроза разрушения фасадов. Несколько лет назад земельные участки под ними продали владельцу отеля — компании, которая приступила к строительству многофункционального комплекса на месте двух разобранных зданий. Схема понятна. Таким образом можно уничтожить весь Невский.
При строительстве гостиницы «Амбассадор» на проспекте Римского-Корсакова пришлось расселить и стоявший рядом дом номер пять, а дом под номером три перевести на режим постоянного наблюдения. В Капелле появились трещины при строительстве апартамент-отеля в смежном корпусе. Театр музыкальной комедии дал трещины при строительстве галереи бутиков «Гранд Палас».
А вот еще одна достопримечательность. Она расположена неподалеку от домика Петра. Здесь на Малой Дворянской улице построено элитное жилое здание, способное быть украшением современного города. Но вот соседнее столетнее здание расколото пополам зияющей трещиной и уже покинуто жильцами.
Рядом с фундаментами позаброшенной строительной площадки стоит недавно расселенный дом по Восьмой Советской улице, израненный многочисленными трещинами.
Но стихия ли виновата в таких разрушениях? Нет. Это сделали люди.
И если в новом регламенте не учесть, не предусмотреть какие-то обязательные нормы тщательных расчетов грунтовой обстановки, наметившийся процесс разрушения исторического центра старого Петербурга пойдет с ускорением и в конце концов станет необратимым.
Правительство Санкт-Петербурга весьма «чутко» прислушивалось к пожеланиям специалистов и недовольству широких народных масс. 6 июля 2004 года оно дало «добро» на уплотнительную застройку в историческом центре Санкт-Петербурга. Последовавший за этим строительный бум трудно описать. Немедленно возводится гостиница в непосредственной близости от Михайловского замка, что противоречит замыслу возводившего его архитектора Бренна. Аналогичный объект появляется на задах Александринского театра. Пушки знаменитого крейсера «Аврора» теперь смотрят на шикарные пентхаусы. На стрелке Васильевского острова запланирован элитный жилой комплекс…
И это далеко не предел. В списке, утвержденном питерской администрацией, триста двадцать подобных проектов.
Во что превратится после всего этого Северная Венеция — большой вопрос. Петербуржцы, знающие и любящие свой город, справедливо опасаются, что инвесторы, у которых будут развязаны руки, заполнят исторический центр города серыми унылыми зданиями, которые сейчас пугают людей в спальных районах.
Однажды Андрей спросил меня, показывая на трещины, которые пробежали по стенам театра:
— Объясни мне, Константиныч, что происходит с театром?
Пока мы шли в гримерную, и уже там, присев на маленький столик, Андрей внимательно слушал мои объяснения.
Примерно половина зданий исторического центра Петербурга имеет под фундаментами деревянные элементы: лежни, сваи. Пока древесина находится ниже уровня подземных вод, она не гниет. Если же уровень понижается, древесина попадает в зону «аэрации», проще говоря — высыхает. Тут-то и начинается гниение. Здание неравномерно оседает с амплитудой до пяти сантиметров. При накоплении культурного слоя вокруг здания почвенная влага вступает в непосредственный контакт с кирпичной кладкой стен, которая, как фитиль, жадно всасывает влагу. Стены покрываются плесенью и «высолами», разрушаются при замерзании воды…
На осадку здания влияет и близкое новое строительство. Вокруг нового тяжелого здания формируется воронка оседания. Здания с подземными гаражами — основной источник повреждений зданий исторического центра города. Впрочем, архивы еще дореволюционных судов хранят немало исков владельцев поврежденных домов к соседнему застройщику. Другими словами, соседние стройки влияли на рядом стоящие дома и раньше, но сегодня процесс стал интенсивней и повреждения тяжелее.
Как это касается здания театра? Да прямым образом. Новый комплекс «Лениздата», построенный в семидесятые годы, Лештуков мост и огромный поток машин по набережной реки Фонтанки нельзя сбрасывать со счетов, а также прокладку инженерных систем: теплотрасс, канализации, водопровода…
Андрей слушал меня, не перебивая, потом спросил:
— И что же делать? Ждать, пока театр развалится?
— Нет, ждать не нужно. Здание с трещинами — как больной человек. Его нужно лечить, а чтобы делать это правильно, нужно сначала обследовать. Определить, что именно происходит со зданием, без его комплексного обследования практически невозможно. Только после подробного изучения состояния здания, включающего шурфовку фундаментов, динамического зондирования грунтов, геодезического определения относительных осадков и кренов здания, проведения теплотехнического и пространственного расчетов, определении прочности несущих конструкций, можно установить: от чего как лечить. Как ни странно, но частные заказчики более ответственно относятся к комплексной реставрации. Они выполняют все требования, которые им диктуют исследователи. Городские власти, вероятно, из-за отсутствия средств, реагируют гораздо медленнее…
— Ну хорошо, кое-что я понял. Но ты мне скажи вот что: не рухнет ли однажды вся эта наука нам на головы?
— Не рухнет, здание еще достаточно крепкое. А вот к лечению уже пора приступать…
— Ну, спасибо, утешил…
Этот разговор состоялся у нас с Андреем восемь лет назад. И лишь недавно к проблемам БДТ удалось привлечь внимание властей, заманив в театр премьер-министра и показав ему трещины в стенах. Получены высокие обещания о выделении средств на ремонт. Однако рядом идет проектирование нового квартала. От Апраксиного двора до Фонтанки все будет сноситься, в том числе и комплекс «Лениздата», и строить будут новые здания. Как это отразится на творениях Людвига Фонтана, не знаю. Знаю только, что состояние здания и его фундаментов устанавливается обследованием — процедурой достаточно сложной, дорогой, требующей высокой квалификации и ответственности исполнителей. Обследование должно не только выявить места повреждений и степень снижения прочности конструктивных элементов, но также установить причины появления деформаций, дать прогноз состояния здания при близком новом строительстве. С этой целью необходимо комплексное применение геодезических, геологических, лабораторно-испытательных методов. В некоторых случаях требуется длительный мониторинг тех или иных параметров. Меры и технология усиления фундаментов должны быть адекватны причинам появления деформаций.
До этого ли будет инвестору, ведь ему нужен немедленный результат. Хватит ли сил у власти заставить инвестора сделать все это, проконтролировать. Самое главное — чтобы беды не случилось.
Слушая докладчика, я все больше убеждался в этом. Когда присутствующим в зале было разрешено выступить, первым взял слово Андрей Толубеев.
Я никогда не видел его таким. И даже не думал, что он может быть таким эмоциональным. Всегда невозмутимый, ироничный, он заговорил своим поставленным голосом необычайно громко и возбужденно, от волнения с небольшой хрипотцой. Зал сразу же очнулся от царившего здесь полузабытья. Похоже, большинство собравшихся это мероприятие особо не волновало. На то они и «общественные слушания», чтобы в основном слушать власть, которая извещает народ о своих победных решениях, свершениях и планах. Так принято в нашей стране с ее рабской психологией и патологической боязнью власти — любой, от самой маленькой до верховной. Дебаты, если и позволительны, происходят обычно в
