Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
срубив мешающие деревья, расширили улицу.
А вот как конец Хомяковской рощи описал Владимир Гиляровский: «Фельетонист Пазухин поспорил с издателем „Развлечения”, что он сведет рощу. Он добыл фотографию Хомякова, попросил об одолжении знакомого журнального художника и наборщика, и через общего знакомого послал гранку, на которой была карикатура: осел, с лицом Хомякова, гуляет в роще…» Владелец, чтобы избежать такой публикации, сдался на уговоры властей.
Мы осматривали панно на «Метрополе», а теперь можем полюбоваться керамикой на доме Сокол (Кузнецкий Мост ул., 3). В 1904 году архитектор Иван Машков построил для домовладелицы по фамилии Сокол доходный дом. Аттик здания украшает майоликовая мозаика с хищной птицей, выполненная по эскизу художника Николая Сапунова на керамическом заводе Мамонтова «Абрамцево».
Петровка ул., 8/11
© fotiyka Shutterstock.com
На перекрестке Петровки и Кузнецкого Моста впервые в Москве был поставлен сначала автомобильный семафор, его хорошо видно на старых фотографиях, а затем и привычный нам светофор. Второй светофор был поставлен на пересечении Кузнецкого Моста с Неглинкой.
«А все Кузнецкий мост, и вечные французы»… На Кузнецком Мосту действительно торговали французы, и не только во времена Грибоедова. Недавно на одном из заданий отреставрировали керамическую вывеску и барельефы (Петровка ул., 8/11). Дом для потомка наполеоновского офицера виноторговца Депре построил архитектор Клейн. В здании на первом этаже был винный магазин, верхние квартиры сдавались, в глубине участка были склады и конторские здания. Лев Толстой прекрасно знал московские магазины. Отрывок из «Анны Карениной»: «выйдя в столовую, Степан Аркадьич к ужасу своему увидал, что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве» и распорядился «послать кучера как можно скорее к Леве».
На Кузнецком Мосту и Петровке торговали, конечно, не только французские лавки, были и другие магазины. Среди них выделялся пассаж Фирсановой (Петровка ул., 10). Он построен в начале XX века архитекторами Сергеем Калугиным и Борисом Фрейденбергом. Правда, мы знаем пассаж как Петровский. При советской власти имена предпринимателей с вывесок убирали. Но вот переименовать станцию Фирсановка Октябрьской железной дороги, там все та же Фирсанова строила дачи для москвичей, краеведческих знаний не хватило.
Петровка ул., 10
© Tatiana Belova Shutterstock.com
Фигура рабочего, вылепленная Матвеем Манизером, на стене Пассажа – одно из первых монументальных произведений молодой советской власти.
После революции в торговых рядах разместили «Дирежаблестрой», здесь работал знаменитый инженер Умберто Нобиле. Были и другие советские конторы. Ильф и Петров упоминают здание в романе «12 стульев»: «В Пассаж на Петровке, где помещался аукционный зал, концессионеры вбежали бодрые, как жеребцы».
Пассаж надо обязательно осмотреть изнутри. Когда-то под его кровлей, сделанной инженером Владимиром Шуховым, кроме контор и аукциона, даже коммуналки были. Но торговля давно вернулась в Петровский пассаж. Основное богатство таких торговых помещений – обилие воздуха. Само слово «пассаж» означает «проход». И покупатель должен идти по торговой улице, заглядывать в дворики, поворачивать в переулки… Одним из условий, поставленных Фирсановой архитекторам, заключалось в том, что в пассаже все помещения должны быть сквозными, дабы покупатель свободно переходить из магазина в магазин. В пассаже Фирсановой размещались 50 лавок. Давешняя торговля предполагала свободу… Ну а нынешние предприниматели перегородили очень многие проходы.
Столешников переулок
© Popova Valeriya Shutterstock.com
В Столешниковом переулке недавно открыли Музей Гиляровского, но не в его квартире, а в служебном здании во дворе (Столешников пер., 9, стр. 5). «Столешников переулок! в нем, как в капле воды солнышко, отражается вся жизнь города», – писал Гиляровский. Дома, помнящие «короля репортеров», сохранились, а вот начинка… Сегодня переулок считается второй по дороговизне торговой улицей мира после Елисейских Полей. Когда в конце XX – начале XXI века в Москву пришли элитные торговые марки, традиционный Кузнецкий посчитали слишком шумным. И именно в Столешниковом разместились фешенебельные магазины.
Гиляровский снимал обычную квартиру в доходном доме как раз виноторговца Леве (Столешников пер., 9). Кто только не перебывал у Гиляровского. Говорят, что часто обедавший у журналиста Шаляпин периодически пел из окна для собравшихся во дворе. Для москвичей моего поколения очерки Гиляровского когда-то были единственными материалами по истории города. У многих именно с них начинались пешие прогулки по Москве. С любовью он писал и о дорогущем «Яре», и об обитателях трущоб. «От газетного листа должно разить таким жаром, чтоб его трудно было в руках удержать!» – поучал Гиляровский молодых журналистов.
Из рассказов писателя Владимира Гиляровского об окрестностях Петровки мне нравится такой. Недалеко от его дома находился трактир, где собирались литераторы, опустившиеся в основном. Они составляли бумаги, письма, но могли и рассказ Гоголя перелицевать. Так вот к такому мастеру приходит издатель, у которого не расходится тираж пособия по домоводству. Надо срочно придумать рекламный ход. «Домоводство?», «Домоводство». «Три рубля!» – говорит специалист. «Согласен». И на следующий день по Москве побежали книгоноши, выкрикивая: «А вот чем жена дома занимается, пока мужа дома нет! А вот чем жена дома занимается, пока мужа дома нет!»
С Петровки я люблю свернуть на Петровские Линии. Название отсылает к Санкт-Петербургу. По сторонам узкого проезда стоят одинаковые дома в ряд, кровли подровнены под линейку, автор комплекса – архитектор Фрейденберг. Линии описаны Пастернаком в романе «Доктор Живаго». «Петровские линии производили впечатление петербургского уголка в Москве. Соответствие зданий по обеим сторонам проезда, лепные парадные в хорошем вкусе, книжная лавка, читальня, картографическое заведение, очень приличный табачный магазин, очень приличный ресторан, перед рестораном – газовые фонари в круглых матовых колпаках на массивных кронштейнах. Зимой это место хмурилось с мрачной неприступностью. Здесь жили серьезные, уважающие себя и хорошо зарабатывающие люди свободных профессий». Эффект улица оказывает потрясающий. Что действует на нас? Симметрия, ощущение дежа вю. Я лично чувствую себя оказавшимся внутри сказочной шкатулки. Чувства возникают разные, но это место никого не оставляет равнодушным.
Сандуновский переулок
Петровские линии упираются в Сандуновские бани (Неглинная ул., 14, стр. 4). Сандуны обязаны своим именем актеру Силе Сандунову.
Известная актриса XVIII века Елизавета Уранова была не просто талантливой драматической актрисой и обладательницей чувственного глубокого меццо-сопрано, но необычайно обворожительной женщиной. Ее любви настойчиво домогался граф Александр Безбородко. Действительный тайный советник, один из крупнейших сановников того времени, в будущем – канцлер Российской империи. Но
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
