Русские войска шли к Неману. Тут-то и проявились противоречия в политике Франции. Граф де Брольи, пребывавший в отпуске, вернулся на свой пост 1 июля 1757 года, прямо к началу войны. Перед его отъездом король дал ему поручение защищать интересы Польши и в случае их конфликта с интересами России отдавать им приоритет. Такие указания мало соответствовали условиям франко-русского союза и роли, отводящейся России в этой войне. Они также противоречили инструкциям, которые посол получил от своего министра Берни. Наглядный пример работы «Королевского секрета» и двойной дипломатии. Брольи, который сам в душе враждебно относился к России, решил следовать приказам короля. Его посольство превратилось в место встреч для всех поляков, которые жаловались на поведение русских, допускаемые ими эксцессы; Брольи даже поощрял жалобы, передавал их королю и направлял в Петербург угрожающие ноты. Осознавая недовольство, подогреваемое послом, и опасаясь возмущений, русские войска действовали с крайней осторожностью и выжидательностью, что позволило пруссакам укрепиться. Двойственность французской дипломатии стала, таким образом, очевидна для всех. Брольи не довольствовался объединением недовольных, он готовил польскую шляхту к смене короля, мобилизуя ее против предполагаемого русского кандидата и предлагая кандидата, поддерживаемого Францией. Хотя война, по сути, была общей для Франции и России, противоречия французской дипломатии ослабляли их союз.
Информированный о поведении своего посла, Берни призвал его к порядку, на что Брольи пожаловался королю, который, однако, воздержался от всякого вмешательства. И Брольи продолжил свои антирусские игры, в частности, добившись отзыва Понятовского в Польшу, повлекшего за собой серьезные последствия. Потрясенная этим Екатерина ополчилась против Франции. Она сблизилась с Бестужевым, и вместе они, не довольствуясь идеями Апраксина не спешить со вступлением в военные действия, вскоре сподвигли его к их прекращению.
Двигаясь в направлении Восточной Пруссии, Апраксин в итоге встретился с пруссаками. Он взял Мемель, но сражение при Гросс-Егерсдорфе, в прямом столкновении с прусской армией, оказалось для него очень трудным, его спасло только прибытие ему на помощь полка гренадеров. Ему открывалась дорога на Кёнигсберг. Однако он остановился, а затем отступил. И русская армия без всякой видимой причины оставила поле боевых действий. Впрочем, решение Апраксина имело объяснение: говорили, будто императрица при смерти, и он думал, что настало время смены власти. Но императрица в очередной раз опровергла мрачные прогнозы и покарала виновного. Апраксин предстал перед военным трибуналом и был осужден за предательство, но очень вовремя умер. Бестужева, стоявшего, по мнению императрицы, в центре заговора, сместили, осудили за оскорбление императрицы и приговорили к ссылке в Сибирь. Просмотр бумаг Апраксина позволил императрице узнать множество фактов о его связях с великой княжной Екатериной, и это не улучшило отношений между двумя женщинами. «Воскресшая» императрица взяла военную ситуацию в свои руки. Она назначила на смену Апраксину искусного главнокомандующего Виллима Фермора, который незадолго до этого отличился в битве при Мемеле и приказал занять Восточную Пруссию, где в ходе отступления по приказу Апраксина жестокости и грабежи русской армии превзошли все ужасы, какие только могло себе представить мирное население. Фермор привел войска в боевую готовность, взял Кёнигсберг, затем двинулся к Бранденбургу, и летом 1758 года казалось, что Берлин – в пределах досягаемости русской армии. Но Пруссия еще не была побеждена. Перспектива потери своей столицы придала ей энергии, да и Фридрих II оставался великим, никем не превзойденным стратегом. Русские и пруссаки сошлись 25 августа в битве при Цорндорфе. Несмотря на численное превосходство над пруссаками, русские проиграли сражение с очень значительными потерями. Окрыленный этой победой Фридрих II победил французов в Россбахе, а месяц спустя австрийцев в Лейтене. Однако его враги тоже еще не проиграли окончательно.
Сражение при Россбахе подорвало дух французов. Возникли слухи, будто готовится франко-прусский сепаратный мир. Русские забеспокоились, пока Берни самолично не опроверг слухи, напомнив, что мир должен быть заключен со всеми государствами, подписавшими Версальский договор. Это опровержение не было искренним. Берни понимал, что Франция не продержится долго. Ей пришлось вести войну на два фронта: сражаться с Пруссией и продолжать войну, начатую против Англии на нескольких морях и континентах. Он знал, что Фридрих II готов к переговорам при условии сохранения за собой всех своих территорий. И что Австрия также расположена к миру, если только ей не нужно будет отказываться от Силезии. Неизвестным в этом уравнении оставалась только Россия, чьей непримиримости Берни опасался. Он попытался убедить Марию-Терезию в необходимости переговоров, но та оповестила об этом Елизавету, которая отреагировала резко, и обе договорились оказывать давление на Францию, чтобы помешать ей в заключении сепаратного мира.
В начале 1759 года французская международная политика претерпевает резкое изменение. Берни уходит в отставку, на его место назначается его заместитель граф Шуазёль-Стенвиль, ставший герцогом. Новый министр, одновременно премьер-министр, несколько раз заявляет о своем убеждении в необходимости продолжать войну и одержать победу над Фридрихом II, в этом он занимал противоположную Берни позицию. Что же касается альянсов, он поддерживал союз, заключенный с Австрией, но считал, что помощь России, чье географическое и стратегическое значение он понимал, необходима Франции в этой войне. Из воспоминаний о франко-русских отношениях, переданных ему кузеном, герцогом Шуазёль-Праленом, он берет на вооружение размышления о пользе для Франции установления настоящих и длительных отношений с Россией, которые позволят договариваться с ней напрямую, а не присоединяться к договорам через посредство Вены. Потому герцог Шуазёль решил прямо обратиться к императрице, объяснить ей, что Франция, как и она, хочет уничтожить их общего врага Пруссию.
В своем стремлении улучшить отношения с Россией без посредничества Австрии Шуазёль столкнулся с концепциями Людовика XV. Он не знал «Королевского секрета».
Весной 1759 года французы и русские вновь начали наступление. Маршал де Брольи, одержавший победу под Бергеном, двигался в направлении реки Везер, в то время как русские войска под командованием Салтыкова, преемника Фермора, шли к Одеру. Эти параллельные марш-броски не удовлетворяли Шуазёля, который считал, что совместная акция будет полезнее, поэтому в 1759 году он задумал организацию франко-русской операции по высадке в Шотландии. Вольтер окрестил этот проект «сказками тысячи и одной ночи», а эксперты показали его нереалистичность, принимая во внимание военные средства России.
Летом 1759 года боги войны, столь долго благоволившие Фридриху II, отвернулись от него. Сражение между Фридрихом II и русскими войсками состоялось в Кунерсдорфе, недалеко от Франкфурта. Фридрих смог выставить 48 000 солдат против 24 000 солдат противника. Вначале его военный гений позволил ему оттеснить неприятеля, и он уже поверил в победу, которую объявил с большой осторожностью. Но затем удача ему изменила, русские прибегли к другой тактике и заставили прусские войска отступить. Фридрих II был вынужден бежать, оставив Берлин. Но русские и австрийцы на этом не остановились, заняв Силезию, вечный объект притязаний Марии-Терезии, Бранденбург и, наконец, Берлин, сдавшийся русским войскам. Австрийцы и русские разграбили город, а затем после известия о возвращении Фридриха II, чья военная звезда, несмотря на поражения, еще не закатилась, с подкреплением покинули прусскую столицу. Россия выиграла множество сражений, но, испытывая трудности с финансами, не могла воевать дальше. Воронцов, пришедший на смену Бестужеву на посту канцлера, уведомил об этом своих союзников, которые также находились не в лучшем положении. Следовало начинать переговоры о мире. Этого хотели Австрия и Франция. Но когда Воронцов заговорил об этом с императрицей, он столкнулся с резким протестом. Елизавета хотела сломить Пруссию и навсегда избавиться от ее короля. Она упорствовала в намерении продолжать войну до полной победы, и ее союзникам ничего не оставалось, как следовать ее желанию. Для Фридриха II, укрывшегося в Бреслау (Вроцлаве), война выглядела проигранной. Последние надежды он возлагал на то, что турецкий султан откроет военные действия против России, поскольку беспорядок, наступивший в Европе в конце Семилетней войны, благоприятствовал его вступлению в игру. Но тот ничего подобного не сделал, бросив короля Пруссии на произвол судьбы. Тем не менее провидение оправдало надежды Фридриха II. Его спасла смерть неумолимой императрицы. Это чудесное для Фридриха II событие произошло 25 декабря 1761 года в момент, когда все для него казалось потерянным. Русско-прусский мир был подписан 13 апреля 1762 года. Он имел сложную и долгую историю. В 1760 году, за два года до смерти Елизаветы, Франция уже попыталась закончить войну или, по крайней мере, выйти из нее. Ее новый посол в Петербурге барон де Бретёйль неустанно повторял русским высокопоставленным лицам, что Франция хочет мира. Подобное желание проистекало из поражений Франции на американском и индийском фронтах, а также отсутствия крупных побед на европейском фронте. Барон де Бретёйль одновременно старался убедить императрицу в тщетности продолжения военных действий и выступал за укрепление франко-русских связей и развитие торговли между двумя странами, которую прежде монополизировала Англия. Чтобы убедить Фридриха II начать переговоры, следовало лишить его помощи Англии, в которой он крайне нуждался, а для этого договориться с последней. Французский король считал, что он – самая подходящая фигура для ведения таких переговоров, с опорой на Испанию и Голландию. Узнав о французском проекте, императрица возразила, что цель мирного договора должна состоять не только в окончании войны, но и в том, чтобы Пруссия не представляла больше опасности для соседей и для мира. Отсюда необходимость вести войну вплоть до окончательного слома ее мощи.
