…Рабочий день в Варшаве заканчивался в пять часов. К этому времени все улицы заполнялись людьми, спешащими после работы домой. Поэтому в толпе были почти не заметны люди в брезентовых плащах и рабочих комбинезонах, карманы которых оттопыривались от запасов патронов, а то и от самодельных больших гранат, так называемых «филиппинок».
В суконных кепках с мягким козырьком, с рюкзаком, перекинутым через плечо, эти люди походили на жителей варшавских окраин, спешащих с работы на пригородный поезд. Это были солдаты и офицеры подпольной повстанческой армии, которые должны были принять участие в намеченном восстании.
В тот день, 1 августа 1944 года, все варшавские магазины, как по команде, закрылись ровно в 15 часов. Это было странно и непонятно, поскольку оккупационные власти никаких распоряжений по этому поводу не давали.
Прошло еще совсем немного времени, и на улицах города началась беспорядочная стрельба. В немецкой комендатуре дежурный офицер отметил: произошло это ровно в 16 часов 50 минут по берлинскому времени.
Через несколько десятков минут стрельба распространилась по большей части города.
К вечеру того же дня комендант города генерал-лейтенант Штагель сделал заявление: «С настоящего момента я объявляю в городе Варшава осадное положение. По гражданским лицам, которые будут появляться на улицах, будет открываться огонь. Здания и сооружения, из которых по германским гражданам будет вестись стрельба, будут немедленно стерты с лица земли».
Это заявление, напечатанное типографским способом, было расклеено на афишных тумбах и стенах домов. Но его уже никто не читал. Вся польскую столицу охватило пламя восстания.
* * *
Время для восстания было выбрано лондонским правительством, его организовавшим, по их мнению, весьма удачно. В середине июля 1944 года советские войска (части 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов) перешли в мощное наступление на широком фронте между Припятью и Карпатами. 23 июля они овладели Люблином, 26-го вышли на Вислу и 28-го форсировали ее у Магнушева, в 60 километрах южнее Варшавы, создав знаменитый Магнушевский плацдарм.
Немецкие войска (части 2-й армии) были отброшены далеко на север, и на протяжении 100 км вдоль всей Средней Вислы перед советскими частями почти не оставалось немецких войск. В последних числах июля начались бои на подступах к Варшаве.
27 июля 1944 года немецкие власти объявили, что Варшаву не сдадут, и призвали поляков рыть окопы «для защиты от русских». Но на этот призыв, когда на строительные работы должны были выйти 100 тысяч жителей города в возрасте от 17 до 65 лет, пришли лишь около сотни человек. Оккупационные власти сделали вид, что этого не заметили.
Варшавянам стало ясно, что надо не только саботировать все призывы немецких властей, но и поднять восстание: русские уже совсем близко, бои идут в предместьях правобережной части города — в Праге.
Казалось, что вся обстановка этому благоприятствует. Уже несколько недель немецкие гражданские лица спешно эвакуировались, немцев перестали бояться, а на черном рынке германские солдаты почти в открытую продавали оружие и боеприпасы.
Все происходившее весьма напоминало ситуацию, сложившуюся в 1918 году, когда кайзеровские войска, оккупировавшие Варшаву, в связи с революцией в Германии спешно покидали город.
Они продавали свое оружие полякам, иногда просто оставляли в казармах тяжелые пулеметы и военную технику. Поляки вооружались брошенным оружием и уже смело, большими группами, обезоруживали все еще имевшиеся малочисленные германские патрули. Немцы до последнего момента сохраняли верность уставам и патрулировали улицы города.
Потом вызывался фотограф, который и снимал польских патриотов в героических позах.
Передо мною как раз лежат несколько фото на эту тему. И там хорошо различимы стоящие на заднем плане немецкие солдаты. Они спокойно покуривают, с иронической усмешкой посматривая на пыжащихся перед объективом поляков.
Поэтому немцы польским подпольным деятелям казались тогда не опасными. Опасность, по их мнению, была в другом.
Судя по военной обстановке, Варшава в ближайшее время окажется в советском тылу. А тогда власть попадет в руки Польского комитета Национального Освобождения (ПКНО), который уже выполняет функции польского временного правительства на освобожденной Красной Армией территории.
Но это значит, что власть окажется в руках ставленников Кремля, а этого руководителя Армии Крайовой и польского лондонского правительства допустить никак не хотели.
Они в течение четырех лет создавали и сохраняли в боеготовности большую военную организацию и подпольный административный аппарат, чтобы после изгнания немцев к власти могло прийти польское эмигрантское правительство, «лондонцы».
Был составлен четкий план захвата власти в Варшаве. Как только немецкие части, чтобы не оказаться в котле, начнут покидать польскую столицу, необходимо не менее чем за 12 часов до вступления в город советских войск провозгласить там власть эмигрантского правительства.
Для этого надо было захватить в максимально короткий срок правительственные здания, где и разместить свои органы власти. Представьте картину: приходит большевистский комиссар (еврей, конечно: все комиссары — евреи…), а тут уже распоряжается лондонский чиновник, законная власть!
21 июля 1944 года, получив известие о покушении на Гитлера, генерал Коморовский радировал в Лондон: «На Восточном фронте Германия понесла поражение… Последнее покушение на Гитлера, а также военное положение Германии могут в любую минуту привести к ее краху, что заставляет нас быть в постоянной и полной готовности к восстанию. В связи с этим я отдал приказ о состоянии готовности к восстанию с часу ночи 25 июля, без отмены осуществляемого в настоящее время плана «Буря».
В этой же депеше содержалась констатация замедления темпов наступления Красной Армии на центральном участке фронта.
Не имея точных данных о положении на фронте, генерал Коморовский так оценивал события: «По всей вероятности, это вызвано не укреплением немецкой обороны, а временной усталостью советских войск. Предполагаю, что продвижение советских войск после их отдыха на этом направлении ускорится… и они, не встречая серьезного, действенного сопротивления немцев, дойдут до Вислы и, форсировав ее, двинутся дальше на запад».
Эта радиограмма стала результатом решения «тройки» — Т. Коморовского, его зама Л. Окулицкого и нач. штаба Т. Пелчинского.
Коморовский особо подчеркнул, что «необходимо подавить в зародыше советские попытки побудить часть населения к неповиновению правительству»; он
