Но и волк не сдавался.
Он пустил в ход свои мощные, огромные лапы, крутил гигантской башкой, поджав уши, выкручивая шею из плена цепких, гуттаперчевых вражеских рук.
Но в какой-то момент, когда шея под пальцами ведьмы занялась огнем, не выдержал, и оскалил свою огромную пасть.
Удивительно, как долго держалась ведьма против ярости лесного зверя.
Странно, как волк противостоял сильной умной ведьме.
Эта битва закручивалась спиралью, оседала рыком каждого из участников, но победителя определить было невозможно.
Душа болела за волка, который спас меня в самый последний момент от смерти от рук ведьмы, но и трепетала от страха, представив, что он может сделать со мной – слабой ведьмой, которая и двух секунд не выдержит на себе простого взгляда его желтых больших глаз, черных умных зрачков.
Будто бы услышав мои мысли, он бросил короткий взгляд в мою сторону, и мне показалось, что в нем мелькнула человеческая эмоция – боль…злость…растерянность…
Вот дерьмо!
Понимание ошпарило кипятком.
Это не волк. Ну уж точно не лесной житель.
Это был охотник.
Тот самый, который гнал меня из университета по пятам. Тот самый, кто обладал горячими, как ад, сладкими, как мед, греховными губами.
Мое сердце забилось сильнее, хотя казалось, что это было невозможно.
Кажется, он снова выследил свою добычу.
Меня.
По моим венам шарахнула несвоевременная радость, удивившая даже больше, чем его внезапное появление на этой поляне. И он, казалось, уловил ее. Потому что вдруг зарычал, будто становясь сильнее, больше, мощнее.
Резко дернул головой в сторону, избавляясь от пут ведьмы.
Подпрыгнул красивой дугой в воздухе, мягко спикировал вниз и вонзил свои невероятно острые, белоснежные клыки прямо ей в горло.
Ведьма заверещала, протяжно и очень страшно.
Мне тут же захотелось зажать ладонями уши, спасаясь от ее смертельного прощания с миром, но сделать это было невозможно - веревка не давала.
Я только зажмурилась, отчаянно, сильно, до рези, до слез из-под ресниц. Замотала головой, будто можно было избавиться от этого страшного видения – как зверь лишает жизни.
Заключительным аккордом прокатился по лесу последний ведьмовской писк, и я услышала только как шуршит мехом зверь, заканчивая свое страшное деяние.
Мне казалось, что даже сквозь закрытые веки я вижу, как сильно он сжимает свои мощные челюсти на ее шее, как прокусывает хрящики, венки, тонкие косточки. Как пачкается его густая коричневая шерсть в бурой крови ведьмы, как трепещут от неконтролируемой звериной ярости его ноздри.
Меня затрясло от пережитого, слезы полились градом, горячим ручьем.
Я оплакивала свой затяжной, липкий страх и ее внезапную, темную смерть.
-10-Ладони ведьмы нагрелись пылающими утюгами, и Джеймс почувствовал запах паленой шерсти, а после – кожи. Ведьма призвала могущественную магию, это чувствовалось по тому, как отчаянно и сильно она сражалась – обычная женщина не обладает таким запасом сил. Зрачки ее и вовсе потеряли человеческий вид – они сузились до вертикальной черной иглы, и смотрели, не мигая, вперед, на волка, чтобы найти подходящее место, удачную точку, и сокрушить его смертельным ударом.
Браун не планировал убивать своего врага, но сейчас…
Он явственно ощущал запах крови Бьянки, ее страх, пережитый ужас.
Все вокруг пахло магией и грядущей смертью.
Ведьма не планировала отпускать его белокурое, цветное сокровище, отсюда живой.
Один быстрый взгляд в сторону девчонки, и сознание Джеймса прострелила слепая ярость от струйки крови на шее. Пожар, в кругу которого томилась пленница, затухал, не мог причинить вреда, после того, как его инициатор оказался под сильными лапами волка, и не беспокоил его. Но вот кровь…
Одним легким ударом ноги он отбил нож, к которому тянулась ведьма, в сторону и понял, что на нем находится уж слишком много крови Бьянки.
Очень много…
Ведьма усилила напор, нечеловеческой силой сдавила его шею, до хруста позвонков, до всхлипа в легких. Она зашептала неслышимые древние слова проклятий, и Джеймс понял, что перевес сил не на его стороне.
Она черпала магию откуда-то снизу, из глубин, в которые его волчий мозг не мог проникнуть, а потому могла легко выиграть эту смертельную битву.
Перед его глазами промелькнули ошметки белой пелены, саваном улеглись на мощные звериные плечи.
Нет, не бывать этому!
Джеймс зарычал и сильнее сжал свои зубы на шее противника.
Челюсть затрещала, добыча под лапами забилась в резких судорогах, но Браун усилил напор.
Белые клыки сильнее вжались в бордовое ведьмовское мясо.
Сломили сопротивление, раскромсали кожу.
И через несколько мгновений ведьма под его лапами дернулась раз, другой.
Огненный захват на шее ослаб.
И Джеймс выплюнул сгустки чужой крови за землю рядом.
В тот же миг огонь вокруг Бьянки погас, и он, медленным шагом, глядя прямо в расширенные от ужаса зрачки девушки, начал наступление.
Дернуться в сторону, убежать, избежать столкновения у нее бы не вышло – так удачно ведьма связала свою добычу, прежде чем…
От мысли, что врагиня могла лишить Бьянку жизни, ему стало не по себе. Морозец пробежал по спине мятным дымком. Он рыкнул, и от этого его неосторожного движения девчонка еще больше напряглась. Пищать, звать на помощь, кричать она не стала – понимала, что теперь это бесполезно.
Теперь уже она – добыча волка.
-11-Я отчаянно боролась за свое сознание, чтобы не лишиться его в самый не подходящий момент. Только что на моих глазах умер человек…ведьма…и сейчас на меня наступал, широко и мягко шагая, огромный волк.
Оборотень шел ровно, не отводя больших блестящих глаз, закрывая своей гигантской тушей то, что осталось от кровожадной ведьмы.
Я дрожала от страха, волнения, ужаса.
Пыталась дышать ровно, чтобы не спровоцировать его – мало ли что может твориться в зверином мозгу? И отчаянно старалась унять мелкую дрожь в коленях.
